Лариса Сегал, Ижевск Махмуд Эсамбаев

ел июнь 1970 года. Стояли жаркие дни и в прямом и в переносном смысле: в самом разгаре была экзаменационная сессия. День встречи совпал с очередным экзаменом, но это нисколько меня не смущало. Еще не остыв от перипетий экзамена, я помчалась в гостиницу "Ростов" (по тем временам очень внушительную и респектабельную), где остановился знаменитый танцовщик. В холле уже толпились в ожидании несколько журналистов, у некоторых на шее болтались фотоаппараты. Я пожалела, что не захватила аппарат, но было поздно: стремительной походкой артист подошел к ожидавшим и предложил всем сесть.
          Очень высокого роста, широкий в плечах и тонкий в талии (этакий треугольник), в неизменной папахе. Она - вроде талисмана, ни летом, ни зимой Эсамбаев не расстается с ней. Орлиный профиль, чувственные губы, острый взгляд, пронзающий собеседника, кажется, насквозь. Весь его облик напоминал гордую птицу, а постоянно жестикулирующие руки (как крылья) лишь усиливали это сходство. Настоящий горец…
          Директор программы, мужчина средних лет, начавший усиленно полнеть, тут же предупредил, что на беседу отводится только 20 минут. Сразу со всех сторон посыпались вопросы, но Эсамбаев быстро охладил пыл моих братьев по перу:
          - Сначала я буду говорить, чтобы никому обидно не было, ладно?
          Он оказался превосходным рассказчиком. Пересыпал свою речь образными оборотами и фольклорными выражениями, именами и странами, сопровождая каждое слово выразительным жестом. Сразу стало видно, что пластика и жест стали его вторым эго. Меня поразило одно обстоятельство: чеченец, выросший в горах, не державший до 7 лет книги в руках, Эсамбаев говорил на прекрасном литературном русском языке, его стилистика была безупречна.
          - До школы я жил в горах, под самыми небесами. Телевидения, естественно, не было и в помине, его заменяли разные мальчишеские игры. С малых лет я был очень подвижный и шустрый, настоящая егоза, не мог спокойно усидеть и минуты, за что частенько перепадало от отца. Однажды, поспорив с друзьями, прошел на одних руках целый квартал! Настырности было хоть отбавляй и упрямства тоже…
          В 7 лет мальчик Махмуд "спустился с гор", чтобы учиться в школе.
          - В Грозном я ходил почти каждый день в Русский театр, чтобы лучше выучить русский язык. Хуже всего давалась арифметика, как ни старался, но никогда по этому поводу не огорчался. Огорчалась моя учительница Дора Николаевна: " Махмудик, ну, что мне с тобой делать? Как ты будешь дальше жить?" А я, совсем по-взрослому, ей отвечал: "Дора Николаевна! Мне не нужна арифметика! Я буду танцевать! Зачем мне формулы?"
          Что и говорить, выбор своей профессии Махмуд Алисултанович сделал еще в юном возрасте, и не ошибся. Он стал подлинным талантом, его танцевальное мастерство выше всяких похвал. Эсамбаев поднял искусство танца на недосягаемую высоту. Прошло почти 30 лет со дня той памятной встречи в Ростове, а так, как он исполнял национальные танцы народов СССР и мира, не может никто! Оказалось невозможным повторить его "Будду", цыганский танец в "Алеко", партию Хозе в "Кармен", Мефистофеля.
          - Отец мой женился раз десять. Правду говорю, не смейтесь. Одной из первых была моя мачеха Софья Михайловна из Одессы, пяти или шести пудов весом. Так вот она научила меня элементам еврейского танца. Очень удивлялась, как быстро я запомнил движения. Я оказался способным…
          В 20 лет, когда шел 1944 год, Эсамбаев стал солистом Киргизского театра оперы и балета, а с 1957 года и до недавнего времени - сольная программа. Архисложная и уникальная.
          - В Индии существует три классических школы национального танца, - продолжал свой рассказ Махмуд Алисултанович, - чтобы изучить хотя бы одну школу, девочки и мальчики учатся с 3 до 18 лет, представляете? Сверхсложные движения, тончайшие нюансы. Малейший жест означает целое предложение. Танцующие девушка и юноша разговаривают друг с другом посредством движений и жестов. Основы индийского танца уходят вглубь веков. Несомненно, передо мной стояла трудная задача - познать эти основы…
          И он познал их! Как выразились бы газетчики, в максимально сжатые сроки: все три школы танца за один год! Настырность и упрямство, о которых упоминал знаменитый танцор, очень ему пригодились. Гастроли в Индии прошли с большим триумфом, успех был колоссальный. Эсамбаева принимали очень восторженно, его почтил своим вниманием глава государства. Он преподнес артисту дар - украшение с большим числом бриллиантов.
          - По возвращению домой, в Москву, я сдал его в музей, чтобы им могли любоваться все желающие, - вспоминал Махмуд Алисултанович. - Директор музея, весьма почтенная дама, с которой мы давно знакомы, схватилась за голову: "Зачем ты мне это подсунул? Я же теперь не могу спокойно спать!" А я отвечаю: "Зато я могу спокойно спать!" - Эсамбаев раскатисто засмеялся и все присутствующие тоже.
          Воспользовавшись этой паузой, я наконец осмелилась спросить:
          - А какие гастроли или страна Вам запомнились особенно?
          Танцор резко повернулся в мою сторону, хитро прищурился, будто вопрошая, что это за птица такая любопытная, потом сказал:
          - Я объездил стран 100, наверное. Везде есть что-нибудь примечательное и удивительное. Например, в Бразилии существует интересный обычай. Танцую я "Самбу", выкладываюсь, как привык, на все 100 процентов, а в ответ - легкие шлепки. Потом присмотрелся: у зрителей руки-то заняты - держатся за уши. Спрашиваю у импресарио: "что это с ними?" Он отвечает: "Так надо! Это они Вас хвалят!"
          Запомнилась Ямайка. Знаете, это остров мультимиллионеров. Все там стоит бешеных деньг, а у нас их с гулькин нос. Гостиницы только частные, страшно дорогие. Делать нечего, поселились, раз прилетели. Бог ты мой! Сутки в таком отеле влетели в такую "копеечку", на которую в Москве я мог бы припеваючи жить почти месяц. Славно, да? Зато огромные комнаты, бассейн, бильярдный зал и еще 33 удовольствия.
          Когда артист спустился к завтраку, то вначале опешил от сервировки стола. Там было предметов больше, чем на хирургическом столе. Эсамбаев немного растерялся, но виду, конечно, не подал. Скромно съел яйцо с сандвичем и раскланялся. Все обитатели отеля разглядывали его во все глаза: русские люди тогда редко появлялись в этой экзотической стране. Тем более, чеченцы. Уже в номере он заканчивал трапезу чисто по-русски: колбаса с батоном и чай с лимоном, что прихватил с собой из Москвы.
          - И вот выступление, - продолжал Махмуд Алисултанович. - Жара несусветная, как положено для этой страны, пот ручьем и… ни единого хлопка. То есть, вообще никаких рукоплесканий. Злость меня взяла, думаю: "стараюсь, лезу из кожи вон, а они…" Говорю администратору: "Не буду выступать больше!" Он возражает: "Что Вы, мистер Эсамбаев! Они в таком восторге!" А я ему: "Что-то не заметил. Где аплодисменты?" Он удивился: "Ах, вон в чем дело!" На следующий день я еще не появился на сцене, а зрители устроили овацию, чуть брезентовую крышу не снесли.
          - А с кем из знаменитых людей встречались? - невпопад интересуюсь я.
          - С очень многими. В Америке, например, мне говорят: "Поедем в гости к Хэмингуэю". "Кто такой?"- спрашиваю. "Да это великий американский писатель!" Мы с ним сразу подружились. Хорошо знаком был с Пабло Нерудой. Он подарил свои книги. Мне очень везло на известных людей…
          Удивительное совпадение. Когда я вернулась к рукописи в 1998 году и как раз писала эти воспоминания, российское телевидение показало запись концерта в честь 60-летия творческой деятельности Эсамбаева. Я устремила взор на экран.
          Строгий черный костюм (ходили слухи, что у него их около 200), красная "бабочка". Никак не дать 74 лет. Подтянутый, элегантный, как всегда. Настоящий "король танца", как назвал его на открытии церемонии мэр Москвы Ю.М.Лужков, и добавил:
          - Его звезда всегда светила миру, добру, всему человечеству!
          Махмуда Алисултановича приветствовали большие знаменитости: ансамбль "Русский балет" под руководством Вячеслава Гордеева, поэт Илья Резник, неповторимая Лариса Долина. Кумир 60-х годов итальянец Робертино Лоретти (изрядно потолстевший) исполнил для юбиляра известную "Ямайку". Ностальгическая группа "Доктор Ватсон" бодро спела: "Эсамбаев Махмуд - всем народам друг!"
          Специально из Софии прилетел певец Бисер Киров, который посвятил ему проникновенный романс. "Танцуй, король, танцуй, твоя корона на тебе!" - звучала запись песни в исполнении "парижанки" из Тбилиси Тамрико Гвердцители.
          Эсамбаев и танцевал. Часть партии в "Дон Кихоте" Минкуса. А в заключение, растроганный цветами и комплиментами, сказал:
          - Сейте добро - мое пожелание вам! Счастья и здоровья каждому дому!

          Примечание редактора. С тех пор, когда этот материал поступил в редакцию, произошла трагедия: великий танцовщик умер. Мне, как и автору публикации, посчастливилось видеть и слышать Махмуда Эсамбаева. Во время одной из таких встреч, в Северо-Кавказском научном центре высшей школы, в 1976 году, и были мною сделаны приводимые здесь снимки. Помню, как задолго до этого меня поразила гигантская фанерная фигура М.Эсамбаева, изображавшая его в вихре танца, в буйно-зеленом парке Грозного - города, которого нет…
          Он был не только гениальным мастером танца, о чем, вследствие плохих съемок, новые поколения не смогут судить в полной мере. Он был человеком огромной души, воплощением добра и любви. Человеком мира. Вечная ему память!…

А.Акопов