Здравствуйте, уважаемая редакция!           Меня зовут Сергей Коняшин и я из Новороссийска. Один из моих материалов, "Кто ищет - находит",           Выл опубликован вами в последнем номере РЭГ. А сейчас - в преддверие годовщины           Великой Победы - я подготовил небольшой рассказ о своём дедушке. Посылаю его вам.

Суровая юность

ой дедушка, Сапунов Семён Семёнович - один из тех, кто в годы Великой Отечественной войны ценой своей жизни стремился хотя бы на один день приблизить священное для всех жителей нашей планеты победоносное 9 мая 1945 года.
          Он родился в двадцать шестом году в семье директора райпищекомбината старшим, из четырёх детей. Окончил семь классов. В армию призывался уже во время войны, в 1943 году. Ему тогда не было и восемнадцати. В числе призывников был направлен в учебный полк, базировавшийся в городе Усолье-Сибирское (в 70 км от Иркутска). Пройдя курс молодого бойца, неопытные, да ещё попросту незрелые, ребята двинулись на Ленинградский фронт.
          - А какой показалась тебе война в первые дни пребывания на фронте? - спросил я у дедушки.
          - Кругом взрывы, осколки, воронки, пролетающие рядом с нами пули и снаряды… Стало вдруг страшно и жутко: понял, что смерти навстречу пришли. Однако бои были такие кратковременные, что слишком долго задерживаться не приходилось. Похоже, немец был в панике и особенно не сопротивлялся. Порой, мы даже не успевали за отступающими фрицами. Когда врага окончательно выбили из его укреплений, мы двинулись дальше и попали в более серьёзные боевые действия. Тут-то я и узнал, что такое настоящая война: крутись, как хочешь, стреляй, как можешь, лишь бы тебя не убили. Там под пулями на дне окопа, никому и в голову не приходило отдавать честь командиру после каждого приказа, вытянувшись во весь рост из укрытия; ходить по линии огня, чётко печатая шаг, как это почему-то очень любят показывать в фильмах.
          После окончания военных действий на Ленинградском фронте, дивизия, в которой служил мой дедушка, была передана первому Прибалтийскому фронту. Здесь он как был, так и остался в родной пехоте автоматчиком. С боями продвигались они по Латвии чуть левее её столицы - Риги.
          Порой приходилось очень трудно, поскольку местность здесь очень заболочена. Копнёшь пару раз сапёрной лопатой - и вот она - вода. И в этой воде приходилось лежать на дне окопа, ползать по-пластунски, а главное - беречь от неё оружие и патроны. Здесь дедушка в одном из боёв был тяжело ранен. Я прошу рассказать его об этом, и он вновь возвращается памятью к тем военным годам.
          - Это случилось 29 июля 1944 года, практически в самом начале моей военной службы. Эту дату я запомнил навсегда. А дело было так. Шла очередная ожесточённая схватка с врагом. Немецкий снаряд угодил в дерево, осколки разлетелись в разные стороны. Один из них повредил мне правый глаз. Я, как смог, сделал себе перевязку. Боль не давала покоя, но покидать линию фронта я также не хотел. Решил остаться в окопе, перевернулся на бок, затем - на живот, чтобы закрыть голову и лицо. В это время рядом с окопом разорвался другой снаряд - два осколка попали в спину, их я до сих пор ношу в себе.
          Меня тут же отправили в тыл, к военному врачу. Но принять он меня не смог: было очень много тяжелораненых, я же мог передвигаться самостоятельно. По деревянному настилу добрался до какого-то костра, где собирались раненые. Ближе к вечеру пришла телега, нас отвезли в медсанбат, оказали медицинскую помощь. Дальше мне предстояла эвакуация самолётом. Прибыв на аэродром, я увидел, что представлял собой этот самолёт. Это был небольшой "кукурузник" способный взять на борт не более двух человек, а раненых были сотни. И пришлось мне выбираться оттуда самостоятельно. Сначала на попутном грузовике, идущем за снарядами, затем по железной дороге. Так я оказался в госпитале города Валдай, где мне извлекли осколок, попавший в глаз. На этом мои мучения не окончились. Началось заражение. Мне предстояла новая операция по удалению глаза. Сначала я не соглашался, но угроза окончательной потери зрения заставила меня смириться. Эту операцию мне сделали в Ленинграде. Поправившись, я продолжал служить, но уже в связи.
          Я знал, что дедушка награждён медалью "За отвагу", и попросил рассказать, за что он её получил.
          - Наше подразделение уж очень беспокоил какой-то немецкий снайпер. Командир роты взял меня, и мы поползли по-пластунски к одной шикарной елке, где, как предполагалось, затаился этот фриц. Командир достал пистолет, осторожно подполз под ствол дерева, прицелился, выстрелил. Я услышал вскрик, увидел, как зашатались ветви. Командир приказал мне взять немца в плен. Я выполнил приказ, за что и был представлен к награде.
          - А где тебя застал День Победы?
          - Его мы встречали в городе Хапсалу, в Эстонии. Впечатления эти словами не передашь… Не верилось, что, потеряв столько боевых товарищей и близких друзей, ты, один из немногих, дошёл до конца этого кошмара, до Победы. Там был салют, большой и красивый. Именно этого салюта все мы так долго ждали. Это был ликующий праздник всей нашей огромной Родины. Мы, счастливые, вернулись домой, к родителям. Нас встречали как настоящих героев.
          Прослужив в общей сложности три года, Семён Семёнович Сапунов был демобилизован в декабре 1946 года по состоянию здоровья. Кроме медали "За отвагу" у него есть и другие награды - медаль "За Победу", орден "Отечественной войны", около десяти юбилейных медалей. Но самая дорогая для него военная реликвия - это знак 52-й Гвардейской стрелковой дивизии, в составе которой он воевал.

Сергей С. Коняшин,
г. Новороссийск Краснодарского края,
школа-гимназия №20, 11 класс.