И страшным-страшным креном
К другим каким-нибудь
Неведомым Вселенным
Повернут Млечный Путь.
Борис Пастернак

городе звезд не видно. Их загораживают высотные дома, затуманивают клубы смога, забивают светом лампионы. Да и на кой ляд на них смотреть! Для этого есть телевизор.
          В те времена, когда телевизоров не знали, на звезды поглядывали чаще. Даже извест-ные люди. Например, Кант, заметивший, что знает только два чуда: звездное небо у нас над головами и нравственный закон внутри нас. Или Сократ, сумевший различить отражение звезд в грязной луже. А Галилей, которому захотелось приблизить их к человеческому глазу, впервые навел на небо подзорную трубу…
          Исследователи звезд называются астрономами. Существуют еще и более известные широкой публике астрологи, но о них пока не будем. Наш сегодняшний спутник - Астро-ном…
          Чтобы увидеть в натуре звезды и только звезды, нужно приехать в хутор Недвиговку, разумеется, в темное время суток. Веерные или какие-то там еще отключения в данном слу-чае нам только на руку. Оглушенные угрохотавшей электричкой и ослепленные в первый миг египетской тьмой, мы затем приходим в себя под всеохватным куполом звездного неба и оказываемся в положении древних мореплавателей, направляемых кормчими звездами. Бо-юсь, что сами мы (автор этих строк и его восьмилетний сын Ромка - О.Л.) не сумели бы на-метить точный маршрут, но с нами надежный штурман - тот самый Астроном. На всякий случай, обозначая неровности тропы карманным фонариком, все же основным маяком он выбирает Арктур - пылающую оранжевым жаром звезду на западе. Она светит в сто раз яр-че нашего Солнца, но умопомрачительное расстояние позволяет смотреть на нее без риска ослепнуть. Впрочем, что нам этот Арктур или любая другая звезда на небосводе. Мы ведь, в отличие от древних, разучились ощущать всю, по словам знатока античности Ф.Ф. Зелинско-го, "прелесть того времени, когда звездное небо еще так много говорило смертным, когда они замечали все его перемены, определяя по ним и время годовых работ, и время ночных смен, направляя по его светилам бег своего корабля,- когда познание этого векового поряд-ка возвышало их умы до чаяния той предвечной Причины, которая в нем проявляется"…
          Наш путь лежит через открытое поле. Теперь, когда глаза привыкли к темноте, она уже не представляется нам кромешной. Месяц только нарождается, и его акварельный серпик давно скрылся за горизонтом, и все же можно различить в небесном свете контуры предме-тов. Мы пересекаем поле уверенным шагом, и вдруг Астроном останавливается и говорит:
          - А вот, Ромка, Милки Вэй.
          Рука его направлена в зенит. Мы задираем головы. Над нами туманной размытой поло-сой из края в край неба тянется слабо светящийся центр нашей Галактики, прозванный Млечным Путем. Головокружительное и непостижимое разумом скопление мириадов звезд…
          Цель нашего пути - обсерватория, или, говоря официальным языком, учебно-методическая лаборатория кафедры физики космоса Ростовского университета. Наш проводник - заведующий этой лабораторией Михаил Юрьевич Невский, личность весьма популярная в СМИ - как в печатных, так и в электронных. Когда в небесной канцелярии происходит не-что экстраординарное,- ну, там, затмение либо очередное зависание НЛО над чьим-нибудь балконом,- за разъяснениями обращаются к нему. Комментарии обычно бывают краткими и неромантичными: в интерпретации М.Ю. Невского "летающие тарелки" обидно теряют свою "инопланетную" природу. Что поделаешь - он астроном, а не уфолог, наука же, в от-личие от своей самозванной родственницы с приставкой "пара-", не всегда способна поще-котать нервы обывателю. Зато на своем месте - у рычагов мощного телескопа, напоминаю-щего дальнобойное артиллерийское орудие,- Михаил Юрьевич, не теряя академической не-возмутимости, все-таки меняет облик. В распахнутом кожушке, привычный к пронизываю-щему студеному ветерку, он похож на бывалого шкипера, уверенно прокладывающего курс, но не по морским просторам, а по звездному океану.
          Ромка завороженно наблюдает за манипуляциями Астронома, ворочающего тяжелен-ную трубу с привычной легкостью. Укрепив ее в нужном ракурсе, он приглашает нас под-няться на стремянку. "Вижу! - радостно кричит Ромка.- Сатурн! С кольцом!.." Он много чего увидел в эту прозрачную ночь: Юпитер со своими полутора десятками спутников; со-седку Вегу, свет от которой идет до Земли всего 26 лет. Обычные и ничем не отличающиеся друг от друга безымянные звездочки, преображенные линзами телескопа, оказывались то двойными, то разноцветными, то похожими на дырку от бублика… И Туманность Андроме-ды, соседняя Галактика, весело и призывно мерцала ему светом, излученным два с полови-ной миллиона лет назад…
          - Ну, ладно, Миша,- говорю я Астроному (мы знакомы не одно десятилетие).- И вот за все эти сорок лет наблюдений так-таки и не видел ты ничего из ряда вон?.. Ну, этих самых… Неопознанных летающих?..
          - Не-а, - отвечает он.- Вот разве что в самом начале, когда полетел Гагарин, поду-мал я однажды, что началось: "Караваны ракет помчат нас вперед от звезды до звезды…" Где-то над Таганрогским заливом понеслись они, эти караваны… А потом слышу звуки вы-стрелов, ну и понял, что это шмаляют там трассирующими. Учения, что ль, какие… - По-том, в утешение мне (точнее, тем, кто жить не может без аномальщины).- Но ведь говорят, что они, инопланетяне, специально скрываются от профессионалов, а вступают в контакт только с простыми смертными…
           "В основном с теми, у кого тараканы в голове",- добавляю я про себя. И в самом де-ле. Неужели звездное небо само по себе не чудо, чтоб заселять его вымышленными фанто-мами!..
          Так зачем все-таки астрономы вперяют свой взор в небо? Зачем Седов и Скотт рвались к полюсу - условная точка на карте, такие ж льды, что и на сотни миль вокруг?.. Зачем Хиллари карабкался на Эверест? Ответ последнего был прост: "Потому что он существует". Быть может, пока человек не перестает стремиться к тому, что не сулит ему никакой матери-альной выгоды, он и остается человеком?..
          Не слушайте астрологов, господа. Лучше просто смотрите на звезды. Сами. Хоть из-редка.