ладимира Сорокина нередко называют "хаосом и мраком русской литературы", ее могильщиком. Его же именуют единственным "живым классиком", последним звеном в великой цепи русских романистов: Толстой - Достоевский - Платонов - Набоков. Сорокин, подобно Протею, ускользает от всех попыток концептуальных обобщений. Долгое время он отказывался от статуса автора, считая свои тексты если не антилитературой, то чем-то, что литературе совершенно безразлично (или чему безразлична литература), в позднейших интервью Сорокин заявил, что вовсе потерял интерес к писательству и собирается заниматься исключительно театром и кино. В конце концов, так и не решен вопрос о принадлежности творчества Сорокина к эстетике московского концептуализма.
          Сорокин работает в самых различных жанрах. Вышедший в 1998 году в издательстве "Ad marginem" шикарный двухтомник (фетиш для любого литературного наркомана), помимо четырех романов включает 10 пьес (опять-таки, антитеатральных), множество рассказов и киносценарий "Москва". Тексты Сорокина чаще всего строятся по очень простой схеме. В начале - идиллический, подчеркнуто сочный зачин, пародирующий соцреализм, вслед за тем на читателя обрушиваются мат, гной, потоки крови и экскрементов.
          Вопрос об отношении Сорокина к эстетике московского концептуализма (Пригов, Рубинштейн, Кибиров) остается открытым. "Неортодоксальным его делает, - пишет философ и критик Михаил Рыклин, - романтическое желание шокировать, быть неприемлемым, воплощать в своем письме изнанку литературы". В своей дилогии "Норма"/"Роман" Сорокин показал, как два фундаментальных типа романа можно довести до абсурда, предельно обнажив их структуру.
          "Норма" - жестокая пародия на тонко построенные модернистские романы. В восьми частях романа содержатся абсурдные стихи и советские песни, роман в письмах (истинный перл), наистраннейшие вставные новеллы.
          "Роман", в противоположность "Норме", постмодернистская пародия на русский классический роман 19-го века. Последние слова "...роман умер" в этом тексте относятся не столько к главному герою, сколько к роману в литературном смысле.
          С Сорокиным в последнее время стали происходить парадоксальные вещи. При явной элитарности, абсолютной неприемлемости его творчества для большинства (даже для очень умных, разбирающихся в литературе людей), он все больше превращается в некую поп-фигуру, все чаще появляясь на телевидении и на страницах глянцевых журналов. Впрочем, удивляться этому не стоит - весь Сорокин построен на парадоксах. Он может на трех страницах погрузить читателя в шок, испугать и заставить разразиться гомерическим хохотом. Может попытаться способствовать рождению нового российского кинематографа, а потом взять и уехать в Японию преподавать русскую литературу. Где и пребывает ныне.

          "Dostoevski-trip" - новый наркотик
          Пьеса крупнейшего современного русского писателя Владимира Сорокина "Dostoevski-trip"(1997) - одно из виртуознейших произведений постмодернизма.
          Сорокин любит ставить точки (никто и не сомневается, что это лишь запятые или многоточия, но все делают вид, что это точки). В "Dostoevski-trip" он ставит эти точки гениально, приравнивая литературную зависимость к зависимости наркотической. У этих патологий и в самом деле много общего. Что заставляет людей уходить от так называемой "реальной жизни" в хрустальные лабиринты литературных текстов или галлюцинаторный бред наркотических трипов (путешествий). Одно и тоже недовольство этой самой "реальностью", четкое и бесконечно зудящее осознание того, что с этим миром что-то не так. Желание прорваться к чему-то, что в пределах языка не выразимо...
          В начале пьесы пятеро мужчин и две женщины ждут дилера. В процессе ожидания выясняется, что "торчат" они на литературе.
          "В Женеве разнообразия не жди. Иду, стоят негры. К первому подхожу: Кафка, Джойс. Ко второму: Кафка, Джойс. К третьему: Кафка, Джойс, Томас Манн."
          "Верно. Хотя Томас Манн - тоже говно порядочное. У меня от него так болела печень."
          "Пополам с Хармсом он неплохо идет".
          "Ну с Хармсом все идет неплохо".
          Или еще блестящая фраза: "Набоков, да! Дико дорогая вещь. Дико дорогая. На одну дозу Набокова можно купить 4 дозы Роб-Грийе и 18 доз Натали Саррот. А уж Симоны де Бовуар..."
          Наконец появляется "продавец" и предлагает "наркоманам" попробовать одну из последних разработок - Достоевского. После некоторых раздумий герои "двигаются" Достоевским и проваливаются в пространство романа "Идиот", идентифицируясь с его персонажами. В финале все герои умирают. Появляются "продавец" с "химиком". В третий раз удостоверяются в том, что Достоевский в чистом виде смертелен и его надо разбавлять...ну, хотя бы, Стивеном Кингом.
          Цензура умерла - да здравствует цензура!
          Обращение одного из талантливейших режиссеров Кирилла Серебренникова к творчеству Сорокина совершенно логично. После великолепных постановок "Демона", "Маленьких трагедий", "Женитьбы" планировавшееся воплощение антитеатральной пьесы "Dostoevski-trip" на сцене ТЮЗа должно было стать настоящим триумфом режиссера.
          Серебренников, получивший в прошлом году "ТЭФИ" за лучшую режиссерскую работу в фильмах "Раздетые" и "Тайны грозы", находится сейчас в столице и явно не жалуется на отсутствие работы. Он занят циклом передач для центральных каналов, готовит свой новый фильм.
          Тем не менее, в ноябре Кирилл специально приезжал в Ростов, чтобы начать репетиции. Для постановки Михаилом Шкирманом специально была написана музыка - современная электроника с эзотерико-восточными мотивами и звуками детского плача. Были готовы три сменных блока декораций. Но спектакль отменили. Причина - абсурднейшая. После интервью художественного руководителя театра Владимира Чигишева, которое тот дал корреспонденту радио, в ТЮЗ пришли учителя с жестким требованием отстранить пьесу от постановки и угрозой в противном случае байкотировать все ТЮЗовские сказки. Серебренникову предложили малую сцену, но он категорически отказался.
          Создается наиглупейшая ситуация: очень известный и талантливый режиссер хочет поставить пьесу современного классика в своем родном городе, специально приезжает ради этого из Москвы. Руководство ТЮЗа в лице Владимира Чигишева и заведующей литературной частью Надежды Волковой однозначно "за". Огромное количество ценителей современного искусства с трепетом и восторгом ожидают этого события в очень небогатой, прямо скажем, подобными событиями культурной жизни города. Но за всех решают учителя. В их компетенцию входит, оказывается, определение репертуара театров и идеологическая борьба с инакомыслием. Глупо, стыдно и очень смешно. А еще немного грустно. Иногда кажется, что несмотря на катастрофическую скорость современной жизни, в этой стране ничего не меняется. И, видимо, никогда не изменится.

          P.S.Говорят, Серебренников рассматривает возможность постановки пьесы в Краснодаре. Что ж, если Ростову это не нужно...