у, пока то да се,- сказал Виктор Петрович,- мы можем и о душе. Налей-ка чайку.
          - А что "то да се"? - спросил я, наливая.
          - Все то, что вокруг нас. Постоянно текущая жизнь.
          - Ну... да, - согласился я и подвинул ему чашку.
          - Душа, брат... это вечно. А то да се - это майя. Майя - знаешь, что это такое?
          - Конечно, знаю,- я даже слегка обиделся.- Майя!.. Еще бы!.. С утра до вечера в этой майе, и выхода нет. Пока не помрешь.
          - Правильно,- кивнул Виктор Петрович.- Мы думаем, что на-ша жизнь - это реальность, а на самом деле она нам только кажется. Покрывало майи прячет от нас сущность вещей.
          Теперь покивал я. У Виктора Петровича был дар удивительно просто излагать самые сложные мысли. Но я не ожидал от него такой продвинутости в вопросах буддизма.
          - Душа - страдает,- объявил он и сделал первый глоток.
          - Учиться надо было лучше,- утешил я его классическим буд-дистским утешением.- В прошлых жизнях. Если бы ты в предыдущей жизни достиг истины, то в этой бы ты уже не родился. И не страдал.
          - Ну, а коли уж я родился, то что мне делать?
          Я понял, что Виктор Петрович хотя и продвинулся, но еще не далеко.
          - Идти по пути совершенства,- ответил я.
          - Это понятно. Но вот конкретно - как? Смириться и терпеть? Или бороться и преодолевать? Какой путь вернее?
          - Я думаю, совмещенный,- сказал я.- То есть терпеть и пре-одолевать.
          - Не знаю, не знаю,- вздохнул Виктор Петрович.- Если все, что происходит, нам только кажется, то что ж тут преодолевать? Как ты мираж изменишь? Только терпеть и остается.
          - Ты прав наполовину,- возразил я.- То, что вне нас - это ка-жется, да; но внутри-то мы страдаем по-настоящему.
          - Так вот объясни мне!..- загорячился он.- Скажи мне: как... как...
          - Чтоб все-таки было легче?
          - Да!
          - Надо увидеть мир как он есть. Ты знаешь, что все вокруг майя, то есть иллюзия и мираж; но этого мало. Ты должен все время видеть, где майя, а где реальность. Вот - мы пьем чай. А могли бы пить и не чай. Или же - не такой поганый. Следовательно, чай - это иллюзия. Он может быть, и его может не быть. А реальность - она всегда есть. В обязательном порядке.
          - Тогда получается, наша зарплата - это иллюзия?
          - А ты что, до сих пор этого не заметил?
          - Да я ее вообще не замечаю. То есть сначала вроде бы не-множко видишь, а потом раз! и она уже незаметна.
          - Ты на пути к нирване,- похвалил я.
          - А то, что в апреле зарплату повысят, это тоже иллюзия?
          - Чистейшей воды!.. На сколько ее повысят? На 20 процентов? А реально ведь надо - на 220. А честно если, то на 500.
          - А выборы президента?
          - Майя, майя!.. Иллюзия и фантасмагория!
          - Да,- с облегчением согласился Виктор Петрович.- Мне с са-мого начала казалось, что они кажущиеся... И знаешь, еще что? Наши врачи - они тоже... как мы с тобой. Тоже буддисты. Я прихожу, гово-рю: вот тут болит... и тут... А он говорит: это вам кажется.
          - Врачи у нас полнейшие буддисты,- подтвердил я.- Но в вере неустойчивые. Дай ему тысячу, а еще лучше пять, и он сразу признает твою болезнь реальной.
          - Но деньги - это ведь тоже иллюзия?
          - С деньгами вопрос особый. Когда они в чужих руках - то ко-нечно, для тебя они иллюзорны; но когда они в твоем кармане - то отнюдь.
          - Очень даже отнюдь,- согласился Виктор Петрович.
          - И буддисты у нас - не только врачи,- вспомнил я свои похо-ды в администрацию.
          - Точно! - поддержал Виктор Петрович.- Вот в нашем ЖЭУ - простая паспортистка, а буддизмом прониклась так, что я просто по-трясен был.
          - Сидение в кабинетах располагает к медитации,- объяснил я.- А медитация - это фундамент буддизма.
          - И на этом фундаменте столько зданий...- задумался Виктор Петрович.- С гаражами в цоколе... Трехэтажных...
          - Утешайся тем, что это тебе только кажется,- сказал я.
          - Да я-то утешусь... А как народ?
          Мне стало смешно.
          - До народа тебе, Виктор Петрович... расти и расти. Народ наш - самый буддистский в мире. Он давно уже понял, что если нельзя из-менить мираж, то надо менять реальность. То есть душу. В сторону смирения. И смирился. И мы с тобой - тоже должны. Чтобы не отста-вать.
          - Да я вроде смирный.
          - А внутренне?
          - Внутренне не совсем,- признался Виктор Петрович.- Со мно-гим я не согласен.
          - Поэтому ты не в нирване.
          - А что, весь народ в нирване?
          - А в чем же еще? Согласие есть продукт полного непротивле-ния, вспомни. А нирвана - результат полного согласия.
          - Трудно,- подумав, сказал Виктор Петрович.
          - Трудно, да,- согласился я.- А что делать?
          Виктор Петрович опять подумал. Откашлялся. И спросил:
          - А то, что мы умираем... это тоже майя?
          - Что ты, брат, - удивился я.- Это как раз реальность. Самая что ни на есть. Это ведь единственное, что у нас обязательно.