июле 1941 года тбилисских студентов третьего курса, в том числе и меня, направили в Бакинское пехотное училище, где мы обучались военному искусству не два года, как в мирное время, а только шесть месяцев. В декабре мы были уже в своих частях. Так началась самостоятельная фронтовая жизнь. Я попал в стрелковую дивизию, которая стояла у реки Миус. Она уже участвовала в боях, а теперь занимала оборону.
          В моей роте (я сначала был командиром взвода, а затем стал командиром роты) было человек 30-35, и все же она состояла из трех взводов, которые мирно жили на передовых позициях недалеко от немецких траншей, расположенных на окраине села Дмитриевка, основную часть которого занимала моя вторая рота. Такое житье продолжалось до июля 1942 года, когда мною был получен приказ об отступлении. Оказывается, немцы прорвали оборону севернее нас, и мы могли бы попасть в окружение...
          Приказ есть приказ. Собрав ротное имущество и погрузив его на единственную подводу, мы влились в поток отступающих частей. Вскоре мы вошли в Ростов-на-Дону, и по одному из проспектов под небольшой бомбежкой подошли к наплавному мосту, перебрались на левый берег Дона и обосновались в Батайске. На другой день (это было 26 июля 1942 года) связной из батальона повел меня знакомить с позициями, которые я со своей ротой должен был занять, сменив солдат другой части.
          До позиций на берегу Дона мы не дошли: попали под артобстрел. Связной и я были ранены: он потерял глаз, а я получил слепое осколочное ранение правого предплечья. Недалеко от нас находилась санчасть. Она эвакуировалась. Нас погрузили на машины и отправили в тыл. Было обидно: мои солдаты так и не узнали, куда я делся.
          Довезли нас до какой-то станции, рассортировали. Я попал в поезд, который доставил нас в Ессентуки. Через несколько дней наш госпиталь стал готовиться к эвакуации, а нас отправили в Армению (г.Иджеван). По излечении (именно здесь освободили меня от осколка, застрявшего в руке) меня отчислили в военный лагерь на ст.Авчала (Грузия), где находился запасной стрелковый полк. Там мы обучали пожилых "новобранцев" умению воевать.
          После изгнания немцев с Северного Кавказа мы перебазировались в станицу Солдатскую, затем в Армавир, а позже - в Ростов-на-Дону (Буденновский проспект, 113). Впоследствии я проходил службу в глубоком тылу: в Грозном, Осинниках, Прокопьевске, Новосибирске. Из Новосибирска в августе 1946 года я демобилизовался, написав рапорт об увольнении из армии с целью продолжения учебы, и пошел, даже побежал в Тбилиси, чтобы учиться. Учился честно, осознанно. По окончании 5 курса поступил в аспирантуру, защитил все положенные диссертации и стал доктором филологических наук, профессором. В 1978 году перевелся в РГУ.
          За годы занятий наукой мне удалось опубликовать до 200 работ, в том числе словари омонимов, антонимов, паронимов, несклоняемых слов, слов с двойными согласными, "Словарь неологизмов В.В. Маяковского" и другие. Они издавались в Тбилиси, Ростове-на-Дону, Москве и даже в г. Фрунзе ("Русско-киргизский и Киргизско-русский словарь антонимов").
          На фронте в свободное время я писал стихи. Обо всем. Часть их сохранилась. Они вошли в сборник "Домашние стихотворения" (1997), изданный в Ростове. Вот одно из стихотворений:

          Память
Я вспоминаю запах гари
И свист снарядов при луне,
Когда в немыслимом угаре
Мы шли навстречу всей войне.
Когда стояли на привале
У берегов Миус-реки,
И долго ветки собирали,
И заряжали котелки.
К тебе, встревоженная Муза,
Я обращаюсь в этот час,
Чтоб вспомнить вновь волну Миуса
И отступающий Донбасс.
Во мне живет любовь к Отчизне,
К ее цветам и небесам,
И я спешу навстречу жизни,
Навстречу юным голосам.