Время эти понятья не стерло. Нужно только поднять верхний пласт – И дымящейся кровью из горла Чувства вечные хлынут на нас…

а свои 42 года жизни Владимир Семенович Высоцкий умирал несколько раз. Впервые смерть пронеслась над ним летом шестьдесят девятого, и тогда он остался жив только благодаря Марине Влади. Она приехала в Москву по случаю очередного кинематографического фестиваля, где чуть раньше оказались ее сестры с мужьями. Встреча с Высоцким была радостной, все готовились к замечательному вечеру, но то, что случилось, оказалось неожиданным и трагичным. Днем Марине Влади пришлось одной идти на официальный банкет по случаю фестиваля, так как, несмотря на пригласительный билет, Высоцкий не был допущен "блюстителями порядка" к месту праздника. Это его расстроило. "Я покидаю прием, как только соображения вежливости позволяют это сделать...– вспоминает Влади в своей книге "Владимир, или Прерванный полет".– Я еду к нашему другу Елочке, мои сестры уже там… Около часа ночи ты открываешь дверь, делаешь несколько неуверенных шагов в коридоре, из которого видна столовая, и с глупой улыбкой на лице валишься на диван в стельку пьяный. Между тем праздник возобновляется, все разговаривают, мои сестры, словно зачарованные, вкушают прелесть московских вечеров. Я тоже чувствую себя непринужденно… Ты – рядом со мной, с немного напряженной улыбкой; и в конце концов я думаю, что ты прекрасно играешь, и я веселюсь, пою..." Но позже, проходя мимо ванной, Марина слышит стоны и видит, что из горла Владимира Высоцкого бьет кровь. "Ты больше не говоришь, полуоткрытые глаза просят о помощи. Я умоляю вызвать "скорую", у тебя почти исчез пульс, меня охватывает паника. Реакция двух прибывших врачей и медсестры проста и жестока: слишком поздно, слишком много риска, ты не транспортабелен. Они не желают иметь покойника в машине, это плохо для плана. По растерянным лицам моих друзей я понимаю, что решение врачей бесповоротно. Тогда я загораживаю им выход, кричу, что, если они сейчас же не повезут тебя в больницу, я устрою международный скандал…Они, наконец, понимают, что умирающий – это Высоцкий, а взлохмаченная и кричащая женщина – французская актриса. После короткого консилиума, ругаясь, они уносят тебя на одеяле..."
          Восемнадцать часов врачи института Склифосовского боролись за жизнь Высоцкого. Если бы его привезли туда несколькими минут позже, он бы умер. По Москве ходили и множились слухи о смерти уже тогда известного барда. Этот случай дал повод Андрею Вознесенскому написать "Оптимистический реквием". С измененным названием: "Реквием по Владимиру Семеновичу, шоферу и гитаристу" – он был опубликован в "Дружбе народов". Поэту пришлось заменить "Высоцкий воскресе" на "Владимир воскресе", но у знавших о тяжелой болезни Высоцкого не возникло сомнений, что посвящены стихи именно ему.
          Владимир Высоцкий не раз играл со смертью как в жизни, так и в кино. Последняя его кинематографическая работа – роль Дон Гуана в "Маленьких трагедиях" Пушкина в постановке Михаила Швейцера. "...Когда для меня наступил момент, которого я много лет ждал, – момент работы над "Маленькими трагедиями" Пушкина,– вспоминает главный режиссер телефильма,– то вопрос о том, что роль Дон Гуана должен играть Высоцкий, был предрешен заранее. Почему?.. Мне кажется, что Дон Гуан-Высоцкий – тот самый Дон Гуан, который был написан Пушкиным… На мой взгляд, пушкинский Дон Гуан – это человек... для которого суть его существования – борьба, желание борьбы и поиски борьбы. Ему жить без борьбы не интересно. Высоцкий был именно таким человеком, ибо его существование, его жизнь и поведение – все слагалось из преодолений..."
          В своей последней кинороли Владимир Семенович играл себя. Правда, надо сказать, что он всегда, в любом спектакле, фильме, песне или стихотворении – играл себя; и не оттого, что пережил все, что его герои, а потому, что в его исполнении было, по словам Высоцкого, "мое отношение, мое рассуждение, мое мнение о том предмете". Но раньше в его кинотворчестве никогда так остро не вставала тема противостояния живой человеческой личности мертвым, подавляющим силам. Вызов, брошенный Дон Гуаном несовершенству мира, року и смерти, полностью разделял и принимал Владимир Высоцкий. Бесстрашие перед судьбой, обрекающей на смерть, было чертой не только героя, сыгранного великим артистом, но и его собственной. И человек, сумевший найти в себе силы презирать, преодолеть страх смерти, достоин, как и герой Пушкина, бессмертия. Юношескому девизу: "Жизнь имеет цену только тогда, когда живешь и ничего не боишься" – Владимир Высоцкий следовал до конца.

Знаю, мне когда-то будет лихо,
Мне б заранее могильную плиту.
На табличке "Говорите тихо!"
Я второго слова не прочту.

          Другой случай, когда Высоцкий был близок к смерти, произошел за год и день до его кончины, 24 июля 1979 года. Друг Владимира Семеновича, актер Всеволод Абдулов, бывший тогда рядом, так рассказывает об этом: "...Мы в маленьком городке в Кызылкумах, жара 60°. Пятое выступление в день. Причем, конечно, это не то, что многие кричали: вот больше выступлений – больше денег. Нет. Ему невероятно были дороги и важны люди, к которым он приезжал… Идем на пятое выступление, и я вижу, что Володе очень тяжело, очень неважно он себя чувствует. Я говорю: "Володь, пожалуйста, я не приказываю халтурить. Но ты все-таки можешь поменьше спеть, побольше рассказывать. Ты очень вымотан". Он долго слушал. Я говорю: "Чего молчишь?" Он расхохотался: "Ты знаешь, я так не могу". И вот каждое пятое выступление было гораздо выше первого. Потому что у него было ощущение какой-то вины перед зрителями. Мол, скажут, пятое выступление, устал. Нет, пятое было еще мощнее…А на следующий день – Бухара. Мы приезжаем в Бухару. Он чувствует себя совсем плохо – и клиническая смерть на восемнадцать минут." Врач-реаниматор, который в последнее месяцы был постоянно рядом с Высоцкий, пошел на крайнюю меру – сделал укол в сердечную мышцу, и смерть отступила. Через два дня после клинической смерти он уже встречал друзей в аэропорту в Москве.

...Чту Фауста ли, Дориана Грея ли,
Но чтобы душу дьяволу – ни-ни!
Зачем цыганки мне гадать затеяли?
День смерти уточнили мне они...
Ты эту дату, Боже, сохрани –
Не отмечай в своем календаре или
В последний миг возьми и измени,
Чтоб я не ждал, чтоб вороны не реяли
И чтобы агнцы жалобно не блеяли,
Чтоб люди не хихикали в тени, –
От них от всех, о Боже, сохрани –
Скорее, ибо душу мне они
Сомненьями и страхом засеяли!

          Он предчувствовал свою смерть и знал, что это может случиться в любую минуту, но смерть не призывал... Когда его спрашивали, как там, на том свете, он часто отшучивался: "Врежу там – я на этом, врежу здесь – я на том". Алла Демидова спросила Высоцкого после его первой клинической смерти, что он чувствовал – и тот ответил: "Сначала темнота, потом ощущение коридора, я несусь в этом коридоре, вернее, меня несет к какому-то просвету. Просвет ближе, ближе, превращается в светлое пятно: потом боль во всем теле и открываю глаза – надо мной склонившееся лицо Марины".
          ...Они встретились с Мариной Влади, когда им было по двадцать девять. Любовь вспыхнула не сразу, но осталась до последних дней. За долгие годы совместной жизни Марина была для Владимира не только женой, но и ангелом-хранителем, другом, что спасала, приостанавливая бешенный темп его жизни, выводя из депрессии и болезненных срывов. Это о ней, своей Мариночке, он писал: "Я верю в нашу общую звезду..." – и в последнем стихотворении, датируемым июлем 1980 года:
          ...Мне меньше полувека – сорок с лишним.

Я жив двенадцать лет, тобой и господом храним.
Мне есть, что спеть, представ перед Всевышним,
Мне есть чем оправдаться перед ним.

          Последние годы Высоцкого были трагичны. Все сильнее давали о себе знать проблемы со здоровьем. Он ложился в больницы, но очень быстро, не долечившись, сбегал оттуда. Не таким Владимир Высоцкий был человеком, чтобы заботиться о себе. (И, надо сказать, рядом с ним находились люди, которые ради собственной корысти использовали кипучую натуру певца и артиста.) Ему перестала нравиться квартира на Малой Грузинской, которую они с Мариной с таким азартом и любовью обставляли, покупая старинную мебель, преображая стены, – хотелось перебраться в тихий район, изменить образ жизни, заняться прозой, кинорежиссурой... Он говорил о том, что хочет во Францию. Но отъезд в Париж был мечтой – мечтой, что его Мариночка вновь, как не раз бывало, поможет ему выжить... "Он любил свою публику и свою Родину, – скажет в интервью Э.Рязанову Марина Влади. – Он не умер на Западе – он ведь и не жил на Западе.."
          После смерти Высоцкого Влади позаботилась о сохранении творческого наследия мужа. Его рукописи она передала в Центральный государственный архив литературы и искусства (ЦГАЛИ). В настоящее время французская актриса Марина Влади живет в Париже, занимается литературным творчеством, принимает участие в спектаклях, вечерах, посвященных памяти великих русских бардов Галича, Высоцкого, Окуджавы. Она всегда откликается на предложения прессы рассказать о Владимире Высоцком. Прошли годы. Утихла боль утраты, остались тоска и воспоминания о большой настоящей Любви.

Пускай мне вечер зажигает свечи
И образ твой окуривает дым,
И не хочу я знать, что время лечит,
Что все проходит вместе с ним.

          Последней театральной работой Владимира Семеновича Высоцкого стала роль Свидригайлова. Начал он свою игру на сцене с великого произведения Ф.Достоевского "Преступление и наказание" и закончил персонажем этого же романа. Свидригайлова Владимир Высоцкий играл как положительного героя. Персонаж вбирал все симпатии зрителей, в некоторых сценах главным героем становился он, а не Раскольников. "Моя специальность – женщины",– бросает герой Высоцкого уже в первом серьезном разговоре с Раскольниковым. Актер заявляет эту тему жизни Свидригайлова совершенно серьезно. Он не боится обнажить душу перед зрителями в горьких исповедях о безумной неразделенной любви. Свидригайлов, в исполнении Высоцкого, прощался с миром, известный циник превратился в сильного, страдающего из-за своей страсти человека, понимающего, что лучший выход – это смерть, о которой никто не узнает. Он отдает Дуне ключ от запертой двери, а сам уходит в другую, в иной мир: "Станут спрашивать, так отвечай, что поехал в Америку". В этом голосе, обдиравшем слух хрипотой и страданием, вдруг звучали тоска и нежность. "Это человек уже оттуда,– говорил о своем персонаже Высоцкий,– потусторонний такой господин. И даже у самого Достоевского написано в дневниках, что он должен выглядеть, как приведение с того света, тем более что он все время ведет разговоры о приведениях. Так что я знаю, как там, на том свете, в потустороннем мире, что там происходит. Поэтому у меня сейчас, в период сдачи спектакля, очень сильное потустороннее настроение…" Высоцкий играл свою последнюю театральную роль не только как актер, но и как человек, покидающий жизнь.

В сотнях тысяч ламп погасли свечи.
Барабана дробь – и тишина...
Слишком много он взвалил на плечи
Нашего – и сломана спина…

          В одном из своих ранних выступлений в Киеве (1971) Владимир Высоцкий говорил: "...Когда спрашивают меня, уйду ли я из театра, я могу совершенно точно ответить, что этого никогда не произойдет". Его слова оказались пророческими: хотя он не раз решал расстаться с Театром на Таганке, писал заявления об уходе, брал длительный отпуск, он до последних дней жизни не покинул театральные подмостки.
          ...28 июля 1980 года Москва хоронила своего Владимира – "Владыку мира", актера и певца, завоевавшего любовь миллионов людей. Это были народные похороны. Толпа, собравшаяся на площади перед театром, была разнолика. Все стояли удивительно тихо, терпеливо сносили жару и тесноту, некоторые забрались на крыши домов, универмага, киосков, выглядывали из окон. Пришло около 30 тысяч человек, и это тогда, когда олимпийская столица была закрыта, а о смерти Владимира Высоцкого не сообщили ни радио, ни телевидение – вышла 25 июля только короткая заметка в "Вечерней Москве", где было всего несколько строк: "с глубоким прискорбием... артист Театра на Таганке..." Не поэт, не певец и даже не заслуженный и не народный артист – просто артист! Утром 26-го "Голос Америки" крайне бестактно сообщил: "Умер известный менестрель Владимир Высоцкий, муж известной в Советском Союзе французской киноактрисы Марины Влади" – но при информационном голоде советские люди не слышали, чей муж и какой актрисы – ловили главное: Владимир Высоцкий умер!
          Прощание длилось четыре часа, затем кто-то решил, что этого достаточно, и доступ в Театр на Таганке прекратили. Траурный автобус ехал по цветам, которые бросали тысячи и тысячи рук. Красные, розовые, белые лепестки застилали дорогу – в этом были признание и любовь народа, который воспринял смерть Владимира Высоцкого как национальную потерю. Еще долго в Театр на Таганке приходили телеграммы-соболезнования. По ним можно было изучить географию. Институты, школы, воинские части, заводы и фабрики. Известные и никому неизвестные имена. Люди всех возрастов и специальностей. Народ отпевал своего поэта...