Виктор Литвиненко, зав. редакционным отделом журнала "Известия вузов. Северо-Кавказский регион" Из истории названий приазовских сел Часть 3. Поселения колонистов

разнообразных по происхождению ойконимах Приазовья названия поселений иностранцев-колонистов (преимущественно немцев) составили своеобразный лексический пласт, почти полностью исчезнувший на протяжении двух-трех десятилетий на рубеже ХIХ-ХХ вв. Особенность этого явления заключалась в том, что иноязычные названия заменялись на русские в административном порядке, принудительно! В бывшем Ростовском уезде и соседних с ним Черкасском и Миусском (Таганрогском) округах Области войска Донского таких поселений насчитывалось далеко за сотню, и они являли собой результат так называемой второй волны колонизации в Приазовье в последней трети XIX в. Колонисты проникали сюда преимущественно из западных районов Российской империи - из Бессарабии и правобережного Поднепровья. В Новороссии они селились в Херсонской, Таврической и южных уездах Екатеринославской губерний. Немцев и латышей сюда привлекало наличие земельного рынка. Некоторые здесь брали землю в аренду, другие, объединяясь в группы по 10 - 15 семей, вскладчину приобретали участок земли и селились на нем, формально и фактически становясь крестьянами-собственниками. Часть колонистов прибывала сюда и из центральных губерний, из Поволжья, а также из Полтавской губернии [1].
          Процесс этот шел как бы исподволь, незаметно, но вместе с тем довольно интенсивно, так что местное начальство было весьма озадачено, обнаружив однажды на вверенной ему территории обилие поселений колонистов, не охваченных надлежащей гражданской и полицейской властью. Это-то обстоятельство и побудило чиновников всерьез заняться данными селениями.
          Так, Екатеринославское по крестьянским делам присутствие в 1886 г. вело дело "об образовании сельских обществ Эйгенгеймского, Ольгинфельдского и Руэнтальского из поселян-собственников (бывших колонистов), водворившихся на купленных землях в Ростовском уезде". Было признано необходимым "подчинить поселян-собственников ближайшим к ним волостному и сельским управлениям и образовать из поселков в десять и более дворов отдельные сельские общества с включением их в состав тех волостей, в районах которых они находятся. И с перечислением притом живущих в них поселян из мест записки по ревизии к местам нового водворения, так и причислением таковых поселков числом менее десяти дворов к ближайшим сельским обществам…" [2, л. 1-1 об.], Речи о переименовании этих селений при этом не велось.
          Иначе к данному вопросу подошло правление Области войска Донского: оно не могло примириться с тем фактом, что на вверенной ему территории возникли поселения с нерусскими названиями. Так, войсковой наказной атаман в своих предложениях правлению от 3 ноября 1887 г. сообщал, что в Черкасском и Миусском округах находятся поселения, именуемые колониями, и что ему неизвестно, "с чьего разрешения и когда образовались эти колонии, кто дозволил немцам-поселенцам наименовать свои поселения … такими, например, названиями: Остхейм, Фридрихсфельд, Блюменфельд, Любенталь и проч., а также расположены ли эти колонии по планам, утвержденным прилежащей властью…". И далее подчеркивал: "…Каждое поселение образуется не иначе, как с разрешения губернского начальства, причем таким селениям составляются планы, которые утверждаются губернаторами" [2, л. 50].
          Внимание войскового правления к поселениям колонистов усилилось после присоединения в 1888 г. Ростовского уезда с Таганрогским градоначальством к Области войска
          Донского. В конце декабря 1889 г. войсковой наказной атаман, возвращаясь к поднятой теме, настоятельно требует от областного правления: "Усматривая ныне из имеющейся в моей канцелярии переписки, что существующие в названных округах поселения немцев-колонистов продлжают именоваться немецкими названиями, я предлагаю Областному правлению уведомить меня, рассмотрены ли вышеупомянутые вопросы и какое сделано по сему предмету распоряжение" [2, л. 49]. И уже через несколько месяцев, в1890 г., в областное по крестьянским делам присутствие поступает к руководству указ Областного правления о "правильном образовании в Таганрогском и Ростовском округах немецких колоний и об установлении сельской полицейской власти". В указе отмечалось, что "все эти поселения устраивались по усмотрению владельцев без разрешения начальства", что "планов для этих колоний никем не составлялось" и что "областное правление находит необходимым подчинить их общему порядку управления с присвоением всем поселениям русских названий…". И далее было еще раз подчеркнуто: "…поселениям и отдельным дачам присвоить русские наименования" [2, л. 124-124 об.].
          Развернулась работа - вначале по сбору сведений о колониях, их названиях, местоположении и происхождении, а затем уже рассматривались вопросы административного подчинения и присвоения нового названия. Однако дело осложнялось тем, что точных сведений о самих колониях, местах их расположения, особенно по Таганрогскому округу, не было. Так, еще к лету 1888 г. по этому округу было составлено два списка колоний - один 27 мая (см. приложение 1), второй - 12 июля [2, л. 31об. - 36, 40 - 47]. По общему количеству колоний они почти совпадали (36 и 35 соответственно), но имелись расхождения в названиях, что можно объяснить ошибками, допущенными при сборе данных, а также тем, что процесс появления новых и ликвидации (или самоликвидации) уже созданных колоний был далек от завершения. Например, здесь в 1877 г. была зарегистрирована колония Фельзенбах (13 дворов), получившая из банка ссуду в 500 р , но при проверке оказалось, что в действительности такой колонии нет, так как немцы продали землю и ушли на родину [2, л. 62].
          Достоверные сведения о местоположении колоний должна была дать Областная чертежная, однако из этого учреждения ответили, что такие данные необходимо собирать на местах, а к этому имеются свои препятствия: "По неимению в списке населенных мест каких-нибудь географических данных или точного обозначения расстояний поселений этих от более известных населенных или каких-либо пунктов, могущих служить к точному обозначению поселений тех на картах, они и при исправлении в 1876 г. 10-верстной карты Области войска Донского остались на ней не нанесенными. И в настоящее время нанести их на карту не представляется возможным" [2, л. 21-21об.]. В архивах фигурируют и другие любопытные факты: с 1875 по 1887 г. отмечено до 40 случаев перехода земли в руки немцев, но точные указания имелись лишь по двум: "…поселок Ильинский гг. Коньковых на реке Мокрый Еланчик, ранее носил название Розефельд, и в даче пос. Сатки (орфогравия источника. - В.Л.) на реке Грузской Еланчик есть земля… принадлежащая колонии Гринталь, которая, очевидно, возведена колонистами" [2, л. 53]. Неудивительно, что в архивных документах мы имеем налицо несколько списков поселений колонистов, и все они отличаются разночтением, что, с одной стороны, в плане идентификации поселений, затрудняет работу исследователя, а с другой - в аспекте ономастики, дает нам богатый материал для изучения топонимической лексики, о чем речь пойдет несколько ниже. А пока на некоторых примерах рассмотрим, как шел процесс регистрации и переименования колоний, находившихся на задонской стороне Ростовского округа. Здесь было зарегистрировано семь следующих колоний.
          1. Мариенталь. 18 дворов, в 1-м заседательском участке в 8 верстах от станции Степной Владикавказской железной дороги, в 12 верстах от п. Ильинского и в 36 верстах от Новониколаевки. Населена в 1880 г. немецкими поселянами-собственниками Воронежской губернии Острогожского уезда, волости и слободы Рибенсдорф.
          2. Звайзгнит. 9 дворов, в том же участке, в 3 верстах от станции Степной, в 23 верстах от п. Ильинского, в 25 - от Новониколаевки. Населена в 1876 г. латышами, вышедшими из Лифляндии, которые потом приписались в общество мещан г. Ейска Кубанской области.
          3. Тауруп (Тавруп). 10 дворов, в том же участке, в 5 верстах от станции Степной. Населена в 1879 г. тоже латышами, вышедшими из Лифляндии, из деревни Тауруп, расположенной на одноименной речке, именем которой они назвали и новую колонию.
          4. Эйгенгейм. 22 двора, во 2-м заседательском участке, в Васильево-Петровской волости, в 2 верстах от с. Кулешовка. Населена в 1879 г..немцами, перешедшими из разных мест и большей частью из г. Ейска Кубанской области. (В другом документе есть важное уточнение: 17 дворов - из Александровской Ейского уезда Кубанской области, 2 двора - из колонии Гофенталь Мелитопольского уезда Таврической губернии, 1 двор - из колонии Фридрихсфельд той же губернии и 1 двор- азовской мещанки, т.е. всего 21 двор; главным здесь для нас является указание на то, что большинство переселенцев - из станицы Александровской, что в дальнейшем сыграло свою роль в переименовании колонии) [2, л. 213].
          5. Ольгинфельд. 32 двора, в 4-м заседательском участке в Отрадовской волости, в 8 верстах от Отрадовки и в 16 - от Екатериновки. Переселенцы - немцы (из разных мест).
          6. Руэнталь. 20 дворов, там же, от Отрадовки 3 версты, от Екатериновки 20 верст. Переселенцы - немцы (из разных мест).
          7. Блюменталь. 19 дворов в том же участке, на чубурковских степях при Донской балке вблизи дер. Порт-Катон Маргаритовской волости, в 12 верстах от Маргаритовки и в 3 - от дер. Порт-Катон. Переселенцы - немцы (из разных мест) [2, л. 29-29 об., л. 192]. (Эта колония прекратила свое существование в 1908 г. - немцы продали землю местным крестьянам [2,л. 193].
          Кроме перечисленных, в Ростовском округе было еще три колонии - Генне, Ново-Ильевская и Эйгенфельд,, однако переселенцы, их основавшие, к этому времени не были крестьянами-собственниками, они лишь арендовали землю и не считались оседлыми. Эти колонии были включены в список предлагаемых к переименованию лишь в 1915 г. Сведений об их местоположении в документах не обнаружено [2, л. 21].
          Упомянутые выше списки по Таганрогскому округу были не столь пространными - в одном из них указывались число дворов, дата основания и волость. на территории которой расположена колония (см. приложение 1).
          Это были первоначальные, так сказать, исходные списки. На их основе составлялись другие, в которых предлагались варианты возможного административного подчинения и переименования. При этом нередко переименование колонии сводилось к переводу немецкого или латышского названия на русский язык, или калькированию: Блюменталь, Блюменфельд - Цветочная Поляна, Гофенталь - Долина Надежд, Мариенталь (названная, кстати сказать, в честь императрицы Марии Александровны - жены Александра II) - Мариинская Долина, Звайзгнит - Звездочка, Эйгенгейм - Бесподобная, Ольгинфельд - Ольгополь, Руэнталь - Спокойная [2, л. 192]. Латышскую колонию Тауруп не переименовывали.
          Наиболее впечатляющей выглядела картина по Таганрогскому округу: здесь переименованию было подвергнуто 107 колоний. Новые названия были утверждены областным по крестьянским делам присутствием 26 ноября 1902 г.[2, л. 201-203]. При знакомстве с этим списком замечаем, что многие колонии уже имели русские названия и не переименовывались, но некоторые русские названия заменялись другими русскими же (Ново-Грабовский - Козловский, Якушинская - Чумаковский, Новая Надежда (бывшая Гринфекльд) - Надеждинский, Молчановский - Вишневский), некоторые немецкие наименования приобретали русскую огласовку (Кроль - Кролев. Принцфельд - Принцев, Вагнерфельд - Вагнеров), .имелись случаи калькирования (Вайнберг - Виноградный, Эбенфельд - Равнопольский, (= Ровнополье), Николай-фельд - Николай-поле). .Однако в основной массе немецкие названия заменялись русскими топонимами, не имевшими никакой связи с прежними (Шенбрунн - Ново-Александровка, Розенфельд - Николаевская, Гнаденфельд - Загрядская и т.д. - см. приложение 2).
          Однако большая работа по переименованию немецких колоний оказалась малоэффективной: к началу 1 мировой войны многие колонии по-прежнему имели немецкие названия. В постановлении Таганрогского по крестьянским делам присутствия от 31 марта 1915 г.. в частности, говорилось: "…несмотря на определение областного по крестьянским делам присутствия… эти поселения продолжают официально носить названия немецкие, например, "Остгеймское" почтовое отделение, которое должно называться "Больше-Краснощековское"" [2, л. 213].
          Неизвестно, как обстояли бы дела дальше, если бы не мировая война: само царское правительство, как мы помним, объявило борьбу с немецкими названиями - прежде всего Санкт-Петербург был переименован в Петроград. Не были забыты и наши колонии: их поселенцы объявлялись представителями враждебной России нации, и против них принимались определенные санкции: их лишали прав на владение землей и недвижимостью: "наделы и недвижимыя имущества подходящих под действие узаконений 2-го февраля и 13 декабря 1915 г. … обществ (колоний), независимо от устоявшейся у них формы землепользования (общинного, подворного или смешанного), подлежат отчуждению по добровольным соглашениям или продаже с публичного торга…" [3, л. 170]. Безусловным было и переименование этих колоний.
          Теперь к переименованию колоний подошли более обстоятельно. Во-первых, сочли нелишним уточнить, как и почему колонии получили свои названия. По этому вопросу таганрогский окружной начальник сообщал в канцелярию войскового наказного атамана, что колонии и хутора "получили немецкие названия по инициативе основателей их немцев-колонистов, а некоторые - в память прежних своих колоний, находящихся в других губерниях, или же фамилий немцев-землевладельцев, проживавших в колониях и хуторах с начала возникновения таковых" [4, л. 15]. Во-вторых, сам наказной атаман утвердил своего рода правила, которыми надлежало руководствоваться при переименовании, а именно: русское название присваивать "посредством буквального перевода самих немецких названий или дав наименования по урочищам или по фамилиям прежних владельцев земли, если таковые фамилии были русскими, или, наконец, название поселения составлено из русского слова и немецкого, то образовать последнее, оставляя первое название; при этом иметь в виду, чтобы при переименовании не было поселений с одним названием в одной волости" [4, л. 5 об.]. (Похоже, этими правилами руководствовались и ранее.)
          Перечисленным выше колониям Ростовского округа были присвоены новые названия, никак не связанные с предыдущими. Такие предложения содержались в рапорте старшины Ростовского округа Сутулова в областное правление от 15 февраля 1915 г., в котором говорилось: "При сем представляю список колоний вверенного мне округа с немецкими названиями с указанием против каждого русское название (орфография источника. - В.Л.), коим желательно назвать колонию" [4, л. 20] (см. ксерокопию). Руэнталь теперь должна была называться не Спокойная, а Рябиевка, Ольгинфельд - не Ольгополь, а Чепелевка, Мариенталь - не Мариинская Долина, а Жировка, Эйгенгейм - не Бесподбная, а Ново-Александровская, Блюменталь - не Цветочная Поляна, а хутор Веселый; Эйгенфельд предлагалось переименовать в Верхний хутор, а Генне - в Нижний хутор [4, л. 21]. Из двух латышских колоний одна - Звайзгнит - была переименована ранее в Звездочку (калька), а вторая - Тауруп - по-прежнему свое название сохранила. Оба топонима существуют поныне.
          Несмотря на то что рекомендациями допускалось калькирование названий, на местах, как видим, к делу подходили творчески, выявляя более основательные мотивы к переименованию, чем просто перевод. Например, Мариенталь переименована в Жировку потому, что эта колония расположена на земле, купленной переселенцами у генерала Д.И.Жирова, колония Ольгинфельд по местоположению примыкала к дер. Машино, имевшей второе название - Чипливка, или Чепелевка (украинская и русская огласовка) [5], колонию Эйгенгейм (находится между Азовом и Кулешовкой) составили, как сказано выше, большей частью переселенцы из станицы Александровской из-под Ейска, и потому она переименована в Ново-Александровскую; топоним сохранился, лищь частично изменив орфографию, - теперь это село Новоалександровка Азовского района. У окрестных жителей популярно название Колонка, Немецкая Колонка (переход видового названия в имя собственное, что обусловлено отсутствием поблизости других колоний). Список переименованных колоний по Таганрогскому округу, составленный в ноябре 1914 г., дан ниже в приложении 3. В приложение 4 включены итоговые сведения о колониях того же округа по списку, составленному 31 марта 1915 г. Мы видим, что некоторые колонии по-прежнему сохранили немецкие названия. Этот список содержит важную информацию - о количестве дворов и числе жителей, о том, откуда пришли поселенцы; к какому сельскому обществу и какой волости они здесь причислены; указано также расстояние от колонии до волостного центра или до ближайшего сельского правления, что может служить некоторым ориентиром в дальнейшем при идентификации данных поселений.
          Так проходила широкомасштабная кампания по переименованию поселений колонистов в Приазовье. Мы коснулись лишь нескольких топонимов, стремясь на их примере показать, как осуществлялась сама процедура административного "управления", если можно так выразиться, изменением названий населенных пунктов. Однако в изучении истории данного вида ойконимов привлекает внимание и чисто языковой аспект. В частности, иноязычные топонимы представляют несомненный интерес с точки зрения словообразовательных топонимических моделей и их взаимодействия с господствующим на данной территории языком, в данном случае с русским. З.В. Рубцова, коснувшись этого вопроса, отметила, что немцы-колонисты принесли с собой в Подонье характерные "сентиментальные" топонимы с типичными словообразовательными моделями (Гринталь, Мариенталь, Офенталь, Вассеррейх, Либенталь и проч.,). "Ни одно из немецких названий, - пишет она, - не было ни калькировано, ни адаптировано русским языком, и они воспринимаются как чистые беспризнаковые основы" [6], в отличие, скажем, от греческих или армянских топонимов, многие из которых частично приспособились к системе русского языка (Дмитриадовка, Лакедемоновка).
          Думается, однако, для столь категоричных выводов нет достаточных оснований. Даже если учесть то немаловажное обстоятельство, что взаимодействие немецких топонимов с русским языком , в отличие, скажем, от греческих, на данной территории было весьма непродолжительным, мы все же видим четкую тенденцию к усвоению их системой русского языка. Прежде всего, это проявилось в калькировании названий (полном или частичном): Нейгофнунг - Новая Надежда, Фриденфельд - Мирская, Райхенфельд - Богатопольский, Вайнберг - Виноградный, Эбенфельд - Ровнополье, Гринфельд - Зеленополье; наблюдался и некий симбиоз немецких и русских слов: Клейн-Екатериновка, Ней-Греково, впоследствии превратившихся в чисто русские названия Мало-Екатериновка, Ново-Греково; отмечено и "обрусение" немецких названий: Принцфельд - Принцев, Вагнерфельд - Вагнеров, Бишлер - Бишлеровка, Рот - Ротовка, Ной-Людвигталь - Новый Людвигталь - Ново-Людвиговский, Кляйн-Верден - Малый Верден и т.п. [2, л. 201-202; 4, л. 16-17]. Нельзя не отметить и такой любопытный орфографический казус, как уподобление немецких слов русским по созвучию: название Гнаденфельд (Gnadenfeld) в некоторых списках колоний можно прочитать как Гладельфельд и Кладефельд или Нейгарт как Нейград (Нейград-Верден), а Блиферниц как Блифернец [2, л. 31-31об.]. Обращает на себя внимание, что немецкое Feld при калькировании заменяется отнюдь не адекватным русским словом "поле", а по сути греческим "поль" (по аналогии: Ольгинфельд - Ольгополь, Грюнфельд - Зеленополье) или его формой "польский": Зеленопольский, Эбенфельд - Ровнополье, Равнопольский (ср.: Ставрополь, Ставрополье, Ставропольский), т.е. здесь мы наблюдаем явление, которое можно назвать псевдокалькированием.
          Таким образом, архивные документы содержат весьма интересный материал по истории топонимии Приазовья. В "многоликой", многоязычной топонимии нашего края немецкие названия составили, быть может, всего лишь эпизод, но с ними связано историческое начало многих населенных пунктов, и знание этих фактов важно и необходимо.
          Названия немецких колоний можно встретить и в других источниках, например, в материалах переписей 1895 и 1915 гг., списки немецких колоний давались и в Приложении к "Донским областным ведомостям" [7], включались они в "Памятные книги Области войска Донского". Однако лишь архивные документы содержат обширный материал по истории возникновения колоний и о вариантах их переименования, - материал, нуждающийся в дальнейшем изучении.

Приложение 1
Приложение 2
Приложение 3

1.	Россия: Полное географическое описание нашего Отечества. Настольная и дорожная книга / Под ред. В.П.Семенова-Тян-Шанского. СПб., 1910. Т. 14. Новороссия и Крым. С. 210-214.
2.	ГАРО, ф. 213, оп. 1, д. 4741. (По тексту в ссылках на архивные материалы указываются номера листов).
3.	ГАРО, ф. 301, оп. 8, д. 2317.
4.	ГАРО, ф. 301, оп. 10, д. 1391.
5.	Списки населенных мест Российской империи, составленные и издаваемые статистическим комитетом Министерства внутренних дел. XIII. Екатеринославская губерния с Таганрогским градоначальством. СПб., 1863. С. 114.
6.	Рубцова З.В. Из истории донской топонимии // Историческая ономастика. М., 1977. С. 222; 227.
7.	ГАРО, ф. 353, оп. 1, д. 421 (Материалы переписи населения 1895 г.); ф. 301, оп. 8, д. 2317, л. 168-173; Донские областные ведомости. 1915. № 112, 20 мая. (Приложение); Алфавитный список населенных пунктов Области войска Донского по материалам переписи населения 1915 г. Новочеркасск, 1916.