Александр Козлов, доктор исторических наук, профессор Ростовского госуниверситета Кровавая драма 1917-1918 г.г. на Дону

коло полудня 25 октября (7 ноября) 1917 г. на стол генерала Каледина легла срочная депеша. В Петрограде, говорилось в ней, большевики совершают переворот.
          Атаман немедленно объявил всеобщий сполох. Поставил под ружье наличные у него силы, разослал телеграммы по округам и соседним областям юга России с выражением поддержки Временному правительству, оказавшемуся в беде, и сообщением, что он принял "на себя всю полноту государственной власти в Донской области". Его товарищ (помощник) М.П.Богаевский на следующий день пригласил по телеграфу Временное правительство в Новочеркасск - более спокойное место "для организации борьбы с большевиками".
          И вскоре в столицу войска Донского со всех концов России потянулись противники большевизма - политики, генералы, офицеры. 2 ноября туда прибыл генерал от инфантерии Михаил Васильевич Алексеев (1857-1918), бывший Верховный главнокомандующий Русской армии, известный и популярный полководец первой мировой войны, а вслед за ним - его начальник штаба, главнокомандующий ряда фронтов генерал-лейтенант Антон Иванович Деникин (1872-1947), в начале декабря - Л.Г.Корнилов.
          В Новочеркасске началось создание Добровольческой армии. Предпринятое М.В.Алексеевым, теперь ее формирование развернулось полным ходом. Она рассматривалась как общероссийская сила, призванная стать ядром Белого движения против большевизма и за создание "единой, неделимой России". Однако строительство ее протекало медленно и с большим трудом. Не было средств, меньше, чем ожидалось, оказалось добровольцев. Вступали лишь прибывшие офицеры да юнкера, частично местная учащаяся молодежь - гимназисты старших классов и студенты. Солдаты были редкостью. Буржуазия, вопреки обещаниям на словах, денег не давала. Перепадавшие крохи едва-едва позволяли сводить концы с концами, обрекали добровольцев на жалкое существование.
          Каледин помогал армии, как мог, но скудность его ресурсов не позволяла развернуть дело. К тому же в самой Донской области обстановка стремительно обострялась. Волны, катившиеся с севера, усиливали смуту. Большевики, захватив власть, обещали казакам "златые горы и реки, полные вина". Поддавшись искушению, отказались поддерживать А.Ф.Керенского и генерала Н.Н.Краснова под Петроградом и сдались на милость победителей. Фронтовые части, распропагандированные большевиками, разложившись, бросили боевые позиции и, забыв о долге перед Отечеством, подобно разнузданным солдатским формированиям, покатились к родным куреням. Внося заразу социально-политической демагогии в еще здоровые хутора и станицы. Эпидемия химерических утопий охватила и Дон. Каледин ввел в области военное положение. Но лихорадка митинговщины повлекла за собой сползание казаков-фронтовиков, обладавших наибольшим потенциалом боеспособности, на позиции нейтралитета. При обострившейся тогда борьбе это целиком играло на руку большевикам. Добровольческая армия оказалась не только в изоляции, но и в чуждой ей среде. Казаки видели в ней для себя враждебную силу, навлекавшую большевиков.
          В пролетарских центрах области, особенно в Ростове и Макеевке, воцарилась полнейшая вакханалия. Забастовки парализовали экономику. Население раскололось на сторонников и противников большевиков. Наглядным образом это отразилось в итогах выборов в Учредительное собрание, проходивших во второй половине ноября. Как показал историк Ю.К.Кириенко, казаки практически поголовно проголосовали за калединский список, а пролетарии - на три четверти за большевиков.
          С одной стороны, это пугало генералов, с другой - они считали, что пока еще не поздно навести порядок, но для этого требуются решительные меры. С таким предложением обратился к Каледину Алексеев. "Церемониться, - говорил тогда он ему, - нечего… если сделать хорошее кровопускание, то и делу конец". И Каледин решился на эту крайнюю меру. Сохранившие еще боеспособность казачьи части и добровольческие офицерские отряды сделали свое дело. 3 декабря Каледин известил: "Выступление большевиков в Ростове ликвидировано". Однако оговорился: "Но грубой силой нельзя вершить все".
          Состоявшийся тогда III Большой войсковой круг одобрил "кровавую баню" и благословил своего атамана готовить поход на север, чтобы спасти Россию от большевиков. Но Каледин, будучи более дальновидным и мудрым, заявил: прежде чем двинуться туда, надо сначала укрепить собственный тыл. В этих целях он потребовал создать объединенное правительство области на паритетных началах, чтобы оно опиралось не только на казаков, тем более зараженных большевизмом, но и на все остальное население области. Поддерживая атамана, Богаевский сообщил, что многие казачьи части и станицы уже враждебно относятся к войсковому правительству, а 35-й полк готов сдать и атамана, и его помощников большевикам, дабы такой ценой вымолить у них для себя прощение.
          Но эти "хозяева Дона", самодовольные "самостийники" и сепаратисты, стояли на своем. Даже в Добровольческой армии они видели угрозу автономии Донской области. Уже в обстановке полыхавшего повсюду пожара продолжали бойкотировать здравую идею атамана. Тем более их буквально взбеленила информация о состоявшемся тогда же совещании генералов и политиков российских верхов, решившего создать для управления территорией, подконтрольной Добровольческой армии, триумвират в составе Алексеева, Корнилова и Каледина, а собственно Донской областью - Гражданский совет. В последний включались, кроме тех же трех генералов, М.П.Богаевский, крупнейший донской промышленник из казаков Николай Елпидифорович Парамонов (ок. 1878 - 1952), считавший себя социалистом и занимавшийся широкой благотворительностью, лидеры кадетов П.Н.Милюков, П.Б.Струве, князь Трубецкой и др. Казачий круг, осудив эти меры, еще раз подчеркнул: Донскую область возглавляет атаман, управляет ею войсковое правительство с законодательными функциями между сессиями круга.
          У неказаков это вызвало взрыв возмущения. Съезд их представителей, открывшийся в Новочеркасске 29 декабря, обвинил казачий круг в реакционности. Каледин, стремясь погасить страсти, пошел на значительные ему уступки, чтобы, наконец, сформировать объединенное правительство на паритетных началах. Но момент был упущен: с севера надвигались советские войска под командованием В.А.Антонова-Овсеенко, чтобы выполнить приказ Ленина о разгроме "гнезда казачьей контрреволюции". Советское правительство призвало казаков объявить Каледина, Корнилова и других генералов врагами народа, арестовать их собственными силами во имя общего дела.
          Казаков охватило смятение. В Царицыне и Воронеже состоялись съезды недовольных, колебнувшихся в сторону большевиков. 10 января 1918 г. делегаты казачьих частей провели съезд в ст. Каменской. Каледин, переоценивая свои возможности, распорядился арестовать их. Разъярившись, они в ответ низложили его правительство, создали казачий Военно-революционный комитет (ВРК) под председательством подхорунжего Федора Григорьевича Подтелкова (рождения 1886 г. в ст. Усть-Хоперской), склонившегося к большевикам, с целью захвата власти в области. Каледин пошел на попятную. Проявляя гибкость, предложил ВРК миром уладить конфликт и пригласил его в Новочеркасск на переговоры. Однако на встрече 15 января подтелковцы, заняв непримиримые позиции, ультимативно потребовали капитуляции атамана. Не теряя надежд на примирение, Каледин пошел еще на одну уступку - согласился переизбрать круг и вступить в переговоры с подступившими большевиками, организовать оборону, а затем 4 февраля провести совместное заседание обновленного круга и участников съезда неказаков. Со своей стороны, ВРК должен для этого самораспуститься и влиться в состав Областного военного комитета, не признавать власть советов.
          Но Каледин снова "перегнул палку", подтолкнув тем самым ВРК к активным действиям. Подтелковцы, немедля, покинули Новочеркасск и обратились за помощью к Антонову-Овсеенко. Каледин бросил части в наступление. Завязались кровавые бои. Возможности политического урегулирования, едва теплившиеся до этого, теперь вовсе испарились. Казачьи части, пребывавшие в смятении, не выдержали напора красноармейцев и начали переходить на их сторону. Не устоял даже наиболее боеспособный партизанский отряд полковника Василия Михайловича Чернецова (род.ок. 1890 г. в ст. Калитвенской). Под ст. Глубокой отряд попал в окружение. Во избежание ненужного кровопролития, сдался в плен просоветским казакам войскового старшины Николая Матвеевича Голубова (1881-1918), уроженца ст. Новочеркасской, пообещавшим оградить их от самосуда. Следуя под конвоем взвода на х.Астахов, чернецов надеясь освободить себя и подчиненных, напал на его командира Подтелкова, который в ответ зарубил его шашкой.
          В пролетарских центрах области с новой силой поднялась волна забастовок. Одно из требований - вывод из них казачьих частей. Прослышав о советских декретах, крестьяне явочным порядком приступили к переделу земли, а люмпенские элементы с энтузиазмом подхватили призыв "Грабь награбленное". Над имениями помещиков и крупных частновладельцев взмыли багровые языки пожарищ. Дон охватила невиданная смута. Казаки дрогнули и растерялись. Только добровольцы, малочисленные, но одухотворенные идеей необходимости борьбы с большевизмом, продолжали сохранять присутствие духа. Но действовали неразборчиво. Отбросив прочь соображения гуманности, они расстреляли собрание рабочих железнодорожных мастерских.
          Но сеющий ветер всегда пожинает бурю. Казачий ВРК заявил о признании Советского правительства и созыве объединенного съезда казачьих, крестьянских и рабочих депутатов для создания правительства Донской области. Красные войска, выжидавшие благоприятного момента и до этого топтавшиеся на месте, теперь перешли в решительное наступление. Объединенное правительство Каледина, впав в панику, амнистировало арестованных большевиков. Часть депутатов, приехавших в Новочеркасск на крестьянский съезд, потребовали разоружить Добровольческую армию. Штаб ее спешно передислоцировался в Ростов, где расположился на улице Пушкинской, в бывшем доме Парамонова, который он подарил под библиотеку.
          Утром 29 января в атаманском дворце разыгралась трагедия. Взволнованные и запыхавшиеся члены правительства прибежали к Каледину. С присущей ему прямотой, он сразу сообщил, что в войсках на фронте осталось 147 штыков и предложил им подать в отставку, а с себя сложил атаманские обязанности. Посетители было горячо заговорили, но Каледин, прервав их, попросил высказываться покороче, добавляя, что именно болтовня погубила Россию. Решено было полномочия паритетного правительства передать органам Новочеркасского городского и станичного самоуправления. После этого выпроводил всех из кабинета, привел в порядок документы, уплатил какой-то незначительный долг через кассира и сел за письменный стол. Душу и сердце раздирало охватившее отчаяние. Исписанный лист положил в конверт, сделав на нем пометку: "Алексееву. 29 января, 2 часа 12 мин.". Это было письмо, ставшее историческим, - последнее дело в его жизни.
          Покинув кабинет и перейдя в рядом располагавшуюся комнату отдыха, А.М.Каледин положил на стол конверт с письмом. В нем говорилось (приводится с частичными сокращениями, не меняющими его существа): "…волею судьбы… Тихий Дон Вам вверил судьбу казачества… Вы отчаянно сражались (с большевиками. -А.К.), но не учли, что казачество идет за своими вождями до тех пор, пока вожди приносят ему… победы, а когда дело осложняется… отходят от него. Так получилось со мной, и случится с Вами, если Вы не сумеете одолеть врага; но мне дороги интересы казачества, и я Вас прошу щадить их и отказаться от мысли разбить большевиков по всей России. Казачеству необходимы вольность и спокойствие; избавьте Тихий Дон от змей, но дальше не ведите на бойню моих милых казаков. Я ухожу в вечность и прощаю Вам все обиды, нанесенные мне…".
          А.М.Каледин медленно снял тужурку, георгиевский крест и аккуратно сложил их. Не торопясь, словно еще раздумывая над принятым решением, лег на кровать, заправленную по-солдатски, и приставил револьвер прямо к сердцу… Глухо грянувший выстрел мгновенно перенес его в кромешную темноту…
          Говорят, атаман намеревался этим роковым шагом пробудить казачество от охватившей его летаргии. Может быть, оно и так. Вместе с тем вряд ли он не понимал, что жертвенность такая способна круто изменить возникшую атмосферу безверия, безволия и слабости. Не исключено, что А.М.Каледин уже просто смертельно устал от всего и не хотел больше видеть разбушевавшегося бедлама, позорящего дорогих ему казаков. Теперь трудно сказать, как это было на самом деле. И остается только предполагать.
          А тогда разыгравшаяся драма действительно вызвала потрясение, но лишь в ближайшем окружении. 30 января, на следующий же день, депутаты, успевшие приехать в Новочеркасск на готовившийся к открытию круг, открыли частное совещание. По мере прибытия к нему присоединялись и другие. Почти целую неделю бушевали бестолковые препирательства и пустопорожние словопрения, пока их участники не объявили, наконец, себя Малым кругом. Избрали нового атамана. Им стал генерал-майор Анатолий Михайлович Назаров (рождения 1876 г. из ст. Филоновской). Выпускник Академии Генерального штаба, он прославился на фронтах первой мировой войны. На Дону возглавлял оборону Таганрога, командовал отрядами Ростовского округа, был назначен Калединым походным атаманом.
          Назаров сразу же направил делегацию на переговоры с Ю.Саблиным, командиром головной группы советских войск, уже подступивших к самому Новочеркасску. Узнав, что посланцы отвергают советскую власть, красный командир заявил, что казачье сословие подлежит уничтожению. Тем временем подтелковский ВРК объединился с Донским областным ВРК, двигавшемся в обозе войск Антонова-Овсеенко. Получив приказ Ленина немедленно взять Ростов и Новочеркасск, последний направил туда свой главный удар. Завязались ожесточенные бои. Казака держали нейтралитет. Добровольческая армия не выдержала натиска и на рассвете 23 февраля (по новому стилю, введенному Советским правительством с 1 февраля, прибавив к нему цифру 13) оставила Ростов и двинулась на ст. Аксай, но, не дойдя до нее, повернула на ст. Ольгинскую, а потом взяла курс на Кубань, получивший название "Ледяного похода" (или Первого Кубанского).
          А красные войска к вечеру 23 февраля взяли Ростов, на следующий день - Нахичевань. 25 февраля - Новочеркасск. Походный генерал Петр Харитонович Попов (1001.1868 - 6.10.1960, ст. Мигулинская) увел партизан в Задонские степи. Голубов, наступавший с отрядом в войсках Саблина, ворвался в Малый круг и разогнал его, арестовав председательствовавшего на нем Е.А.Волошинова и атамана А.М.Назарова, сорвав с них погоны. Члены круга вытянулись в струнку. Зажиточная часть населения подверглась жесточайшим репрессиям. Кровью обагрились улицы и мостовые. Назаров, находясь на гауптвахте, говорил казакам охранявшей команды: "На Дону обязательно будет и очень скоро восстание казаков против большевиков, хотя меня еще до этого расстреляют".
          И в полночь на 4 марта вместе с ним на окраине Новочеркасска расстреляли генералов П.М.Груднева (рожд. ок.1872г., ст. Новочеркасская), Исаева, Усачева (1865 г.), ген. штаба полковника Н.А.Рота ( 1882 г.), войсковых старшин Е.А.Волошинова и Н.И.Тарарина (1873 г., ст. Новочеркасская). При этом, виду бестолковости старшего команды, Назаров, сняв с шеи иконку-благословение и помолившись, приказал палачам построиться в шеренгу. Скрестив руки на груди, скомандовал: "Сволочь, пли!" Волошинов получил тяжелое ранение. Очнувшись, кое-как дотащился до ближайшего дома. Стояла ночь. Хозяева дома, Парапоновы, узнав, кто он, захлопнули дверь. Утром хозяйка позвала красногвардейцев. Три казака - Петр Никулин, Василий Абрамов и Пшеничнов - зверски добили его. 14 апреля был убит М.П.Богаевский.
          Власть Советов, опираясь на красногвардейские штыки, торжествовала победу.