|
Нина Забабурова, доктор филологических наук, профессор "Младая роза" |
|
|
 |
В скучной разлуке |
 |
то лицейское стихотворение Пушкина, как считают исследователи (в частности Б. Томашевский), было посвящено Наталье Викторовне Кочубей, дочери графа Виктора Павловича Кочубея, министра внутренних дел при Александре I. Юная Наталья вместе со своими родителями в 1812 году проводила лето в Царском Селе. Об этом детском романе ничего неизвестно, и скорее всего, учитывая возраст избранницы и юного воздыхателя, он был не более чем школьным увлечением, причем безответным. Поэт, не изменяя стилю своей ранней анакреонтики, воспел Наталью Кочубей под именем прекрасной Елены, возвысив "младую розу" над сонмом всех прославленных им юных красавиц все с теми же анакреонтическими именами - Хлоя, Лила, Темира. Однако вполне очевидно, что в стихотворении отражено не мимолетное "сезонное" чувство, а история долгой ("поэтическая" хронология охватывает по крайней мере два года) борьбы со страстью к "гордой Елене". Измены признаны бесплодным лекарством от любви, и лирический герой ощущает себя обреченным на одиночество до могилы. Быть может, чувство подогревалось и тем, что в Наталью Кочубей были влюблены некоторые другие лицеисты, например Иван Пущин. Но поэтическая хронология вряд ли соответствует реальной, и увлечения Пушкина-лицеиста сменяли друг друга довольно часто, а порой и сосуществовали. Во всяком случае, как можно предполагать, чувство поэта осталось безответным. Но об этой своей юной любви Пушкин помнил, и когда уже в 1830-е годы набрасывал программу будущей автобиографии, то в ней появилась пометка: "Гр. Кочубей".
В 1820 году Наталья Кочубей вышла замуж за графа Александра Григорьевича Строганова, и Пушкин впоследствии, особенно в 1830-е годы, неоднократно встречался с Натальей Викторовной и в доме ее мужа, и в доме Григория Александровича Строганова, ее тестя и двоюродного дяди Натальи Николаевны Пушкиной. Как известно, семейство Строгановых сыграло во многом неблаговидную роль в преддуэльной истории поэта. Идалия Полетика, внебрачная дочь Григория Александровича Строганова, была причастна антипушкинской "партии" и, по мнению многих исследователей, активно участвовала в заговоре против поэта. Александр Григорьевич Строганов относился к Пушкину с выраженной неприязнью. Он был приближен ко двору, неизменно занимал важные государственные должности, в частности с 1834 года был товарищем министра внутренних дел. Он намного пережил свою жену и умер в 1891 году в возрасте 96 лет.
В 1830-е годы Наталья Викторовна сблизилась с салоном Карамзиных (здесь ее называли "графиней Натальей"), где так же встречалась с Пушкиным. В салоне Карамзиных немало судачили о семейных делах Пушкина, и далеко не всегда доброжелательно. Тем более важно, что в такой обстановке Наталья Викторовна неизменно занимала его сторону. К сожалению, мало что до сих пор известно об этом периоде жизни семьи Строгановых, и в частности "графини Натальи", и быть может, в архивах скрыто немало тайн и пока неизвестных нам подробностей, которые могли бы пролить свет на интриги, жертвой которых стал Пушкин.
В 1830-е годы Наталья Кочубей-Строганова стала одной из самых блестящих петербургских дам. В нее влюблялись, она так же, как и Натали Пушкина, блистала на балах в Аничковом дворце и считалась признанной красавицей. Одним из ее безутешных поклонников был Николай Александрович Скалон, приятель братьев Россетов и знакомый Пушкина. Вот как описывал ее Александр Карамзин: "...она входит блестящая, красивая, в каком-то дьявольском платье, с дьявольским шарфом и множеством других штук, также дьявольски сверкающих" [1]. Софья Карамзина в своих письмах намекает на то, что Пушкин испытывал к "графине Наталье" особое чувство, связанное с былым поклонением. В один из вечеров в сентябре 1836 года у Карамзиных находились Пушкин с женой, Екатерина Гончарова и Дантес. "Жалко было смотреть на фигуру Пушкина, который стоял напротив них, в дверях, молчаливый, бледный и угрожающий, - пишет Софья Карамзина. - Боже мой, как все это глупо! Когда приехала графиня Строганова, я попросила Пушкина пойти поговорить с ней. Он было согласился, краснея (ты знаешь, что она - одно из его *отношений*, и притом рабское), как вдруг вижу - он внезапно останавливается и с раздражением отворачивается. "Ну, что же?" - "Нет, не пойду, там уж сидит этот граф". - "Какой граф?" - Д'Антес, Гекрен, что ли!" [2].
Новый 1837 год супруги Пушкины встречали у Вяземских. В числе гостей была и Наталья Кочубей-Строганова. Дантес явился со своей невестой Екатериной Гончаровой. Графиня Наталья почувствовала приближающуюся катастрофу и сказала княгине В. Ф. Вяземской, будто у Пушкина такой страшный вид, что на месте его жены она не рискнула бы вернуться с ним домой.
Уже после гибели Пушкина, в марте 1837 года, А. Н. Карамзин писал брату: "Ты не должен, однако же думать, что все общество было против Пушкина после его смерти: нет, это только кружок Нессельрод и еще кое-кто. Наоборот, другие, как например, графиня Нат. (алья) Строганова и госпожа Нарышкина (Мар. (ия) Яков. (левна) с большим жаром говорили в его пользу, что даже вызвало несколько ссор" [3].
Некоторые исследователи полагали, что именно Наталье Кочубей была посвящена многолетняя "утаенная любовь" Пушкина, которая до сих пор интригует пушкинистов. Этой точки зрения придерживался П. Губер [4]. Он руководствовался следующими аргументами. В известном шутливом донжуанском списке Пушкина имя Наталья фигурирует три раза, причем второй раз оно зашифровано в таинственных инициалах NN (под первой Натальей следует видеть воспетую им крепостную актрису, под третьей - Наталью Николаевну). В черновиках "Полтавы" Мария Кочубей сначала именовалась Натальей. В одном из писем к Пушкину его друг Н. Раевский упоминает о встрече с родителями некоей "Натальи Кагульской", и П. Губер связывает прозвище "Кагульская" с известной элегией Пушкина 1819 года:
Воспоминаньем упоенный,
С благоговеньем и тоской
Объемлю грозный мрамор твой,
Кагула памятник надменный.
Не смелый подвиг россиян,
Не слава, дар Екатерине,
Не задунайский великан
Меня воспламеняют ныне...
Речь в этом стихотворении идет о памятнике, воздвигнутом в Царском Селе в честь победы графа Румянцева над турками при Кагуле. Но вполне очевидно, что памятник этот напоминает поэту о каком-то глубоко личном событии. Может быть, здесь произошло некая памятная встреча? Следует заметить, что семья Кочубеев несколько лет провела за границей и вернулась в Россию только в 1818 году. Возвращение Натальи могло всколыхнуть в душе Пушкина юношеские воспоминания. Кто знает?... П. Губер считал, что именно Наталья Кочубей могла рассказать Пушкину легенду о Бахчисарайском фонтане (Пушкин обозначил даму, от которой он ее услышал, инициалом К.). Но в целом аргументы П. Губера не показались исследователям достаточно основательными, и его версия не нашла последователей, хотя заняла свое место в долгих дискуссиях по поводу "утаенной любви" поэта. Наталья Кочубей рассматривалась и как прототип пушкинской Татьяны (наравне с многими другими). Соответствующая помета есть еще в черновых записях П. В. Анненкова. Речь, конечно, шла о Татьяне, "неприступной богине роскошной царственной Невы" (глава 8, строфы XIV-XVI). Наталья Кочубей, будучи дочерью одного из первых лиц государства, ничем не могла напомнить дикарку Татьяну, возросшую "в глухой, далекой стороне". Впрочем, и в первом случае вряд ли можно усмотреть какое-то выраженное сходство пушкинской Татьяны и "графини Натальи". По отзывам Карамзиных, она была весьма кокетлива, а Александр Николаевич Карамзин в 1837 году прямо жаловался в письме брату Андрею на ее "преследования": "Однако же был и у меня зимой авантюр: помнишь, я тебе раз писал, что был встревожен преследованиями графини Строг. (ановой). Так вот! С тех пор это только росло и пуще расцветало! Мы были неподражаемы: я - с моими побегами, она - со своими преследованиями, принуждая меня танцевать с ней длинные танцы, устраивая мне сцены ревности и донимая меня нежными упреками за мое равнодушие, между тем как я делал вид, будто ничего не понимаю из того, что она мне говорит, и все спрашивал объяснений ее намеков. ... Как бы там ни было, но бывшая красавица графиня, как мне кажется, отказалась от своих планов на меня и довольствуется тем, что делает мне глазки, часто приходит к нам, даже на святой неделе, и оказывает мне косвенные любезности, снабжая маменьку множеством букетов цветов" [5]. Впрочем, с возрастом характер графини Натальи, жизнь которой проходила в великосветских салонах, мог измениться . Но несомненно одно: Пушкин не забыл о своей юной любви и сохранил к Наталье Викторовне глубокое уважение. В 1835 году он обдумывал роман "Русский Пелам", и в планах, им оставленных, он назвал ее имя. Наталье Кочубей в сюжете будущего романа отводилась благородная роль: она должна была вступить в переписку с главным героем, чтобы предостеречь его от готовящихся против него интриг (VIII, 974-975). С таким же прямодушием она выступила и против врагов Пушкина в трагические дни 1837 года.
[1] Пушкин в письмах Карамзиных 1836-1837 годов. М.-Л. 1960. С. 97.
[2] Там же. С. 109.
[3] Там же. С. 194.
[4] Губер П. Дон-Жуанский список Пушкина. Петроград. 1923.
[5] Пушкин в письмах Карамзиных. С.204-205.
| © Забабурова Нина Владимировна |  |
 |
 |
Свет-Наташа [Н.Забабурова]
Тень русской ветки на мраморе руки [А.Люксембург]
Непостоянный обожатель очаровательных актрис [Н.Забабурова]
"Подруга возраста златого" [Н.Забабурова]
Пушкинский юбилей в Ростове [А.Гарматин]
Ростовские премьеры [И.Звездина]
Второе пришествие комедии [Н.Ларина]
"Так суеверные приметы согласны с чувствами души..." [Н.Забабурова]
"К привычкам бытия вновь чувствую любовь..." [Н.Забабурова]
Здравствуй, Дон! [Н.Забабурова]
С брегов воинственного Дона... [Н.Забабурова]
Об африканских корнях А.С. Пушкина [Б.Безродный]
О дне рождения Александра Сергеевича [Н.Забабурова]
Пушкин в Ростове [И.Балашова]
Черная речка [Н.Бусленко]
Один вечер для души [Е.Капустина]
Первозданный "Тихий Дон" [A.Скрипниченко]
Парад прошел по полной программе [И.Звездина]
Всю жизнь быть Джузеппе... [В.Концова]
Зритель возвращается [И.Звездина]
Когда вы в последний раз были в кукольном театре? [В.Концова]
