Александр Хавчин Дон Жуан на Дону, или севильский озорник исправленный Комедия в двух действиях

П е р в о е д е й с т в и е
ПРОСЦЕНИУМ

          ЛЕПОРЕЛЛО. Мой хозяин, сеньор Дон Хуан, человек в общем неплохой: веселый, добрый, щедрый... Один у него недостаток, но: очень он до женского пола охоч. Уму непостижимо, сколько он ихней сестры перепортил. Пятьсот шестьдесят четыре замужних дамы, триста четырнадцать вдов и двести восемьдесят девять непорочных девиц из знатнейших семейств. А самое страшное, что вечно он влипает в разные истории. Ну, ладно, обесчестил в Толедо жену командора. Бывает. Ну, убил ее мужа в поединке. Дело житейское. Ну, пришлось нам бежать в Париж. Но зачем, скажите на милость, вам, хозяин, понадобилось отбивать виконтессу де Сан-Суси, племянницу самого графа де Бридуазона, супругу самого маркиза дю Пелерина, любовницу самого герцога де Рокфора, любимца самого короля!
          ДОН ХУАН. Ты, по обыкновению, все напутал: это была супруга самого герцога де Пелерина и любовница самого графа де Рокфора, любимца самой королевы - вот так правильно.
          ЛЕПОРЕЛЛО. Все равно - стерва преотменная... Зачем, я спрашиваю, сеньор Хуан, вам понадобилось отбивать эту шлюху у самого кардинала? Спасаясь от его гнева, нам пришлось бежать в Германию. Я надеялся, что там, в холодном климате, вы угомонитесь. Плохо же я знал своего господина! В первый же день по приезде в Берлин вы обольстили маркитантку фон дер Гамбургер унд цу Штукенштрассе.
          ДОН ХУАН. Не маркитантку, а маркрафиню. Это большая разница, друг мой!
          ЛЕПОРЕЛЛО. Когда я нечаянно пролил на ее платье горячий шоколад, эта маркграфиня ругалась, как маркитантка. Ну, обольстили вы ее, с кем не бывает. Но зачем было убивать на дуэли ее брата, полковника прусской гвардии? Снова пришлось удирать, не успев пообедать... Дания, Австрия, Бавария, Синистрия, Иллюзория. И всюду одно и то же. Соблазнил, проткнул шпагой мужа, брата, отца или постороннего мужчину - и в бега. В Кракове вы похитили дочь тамошнего воеводы, князя Кршенж-Шченщевского.
          ДОН ХУАН. И снова ты ошибся, дружок. Имя этого достойного вельможи - князь Шченч-Кршенжевски.
          ЛЕПОРЕЛЛО. Не смею спорить... Поскольку во все остальные европейские державы нам дорога заказана, остался один путь - в Турцию через Московию, Казакию и Черкасию. И вот мы здесь, на краю света, за четыре тысячи миль от родной Севильи, в стране диких казаков. В пути нас застала страшная снежная буря, ямщик замерз, а бедняжку графиню растерзали волки, когда она вышла из кареты за некоторой нуждой... Ах, ваша милость, сеньор Хуан! Что сказал бы ваш покойный батюшка, почтенный сеньор ди Тенарио, увидев, как его высокородный отпрыск вместе со своим верным слугой погибают от холода и голода!
          ДОН ХУАН. Оставь свое нытье, Лепорелло. Мне послышался собачий лай оттуда - значит, жилье где-то рядом.
          ЛЕПОРЕЛЛО. Ничего не видно в этой проклятой снежной мгле. Кто бы мог подумать, что есть на земле страна, где в марте идет снег! В Испании сейчас весна, голубое небо, цветут апельсиновые деревья, девушки ходят без чулок, с голыми руками...
          ДОН ХУАН. Где ты, Лепорелло? Не отставай. Через несколько минут мы достигнем селения.
          ЛЕПОРЕЛЛО. Кой черт занес нас в Казакию, хозяин?!

I картина

          СТЕПАНИДА и АГАФЬЯ убирают в горнице, напевая протяжную песню.
          АГАФЬЯ. Нет, Степанида, что ни говори, бабе одной жить нельзя.
          СТЕПАНИДА. А чем плохо одной? Что от него толку, от мужа-то? Обхаживай его, корми-пои, стирай, ублажай, а за это выслушивай евойную ругань.
          АГАФЬЯ. Так-то оно так, а все-таки они в хозяйстве нужны. Крышу починить, али дрова нарубить. Да и для других дел пригодятся. Вот, Прохор мой - царствие ему небесное! - бывало, как обоймет, поцелует... Ног под собой не чую, кубыть пташкой малой по небу летаю.
          СТЕПАНИДА. Дуры мы бабы, ох какие дуры! Вспомни, как ты по домашности суетилась, сна-отдыха не знала, а благоверный твой на печи лежал и одно знал: "Ужин готов?" Нет, одно беспокойство от них.
          АГАФЬЯ. Ты, Степанида, так гутаришь потому, что твой покойный супружник был мужчина лядащий и болезный. Одно в нем и было хорошо, что помер скоро и трактир тебе оставил. А достался бы тебе настоящий казак, у которого вся снасть на месте, как у моего покойного Прохора....
          СТЕПАНИДА. Грех такое гутарить!
          АГАФЬЯ. А вот и не грех. Детишков рожать без мужика у тебя никак не получится. А детишкам отец нужон.
          СТЕПАНИДА. Ну, не знаю... Ради детишков, может, еще стерпела бы.
          АГАФЬЯ. Трудно вдове одной. Вот подумай: ночь, метель на базу. Вломятся к нам зараз лихие люди - как оборониться? А был бы в доме мужик - с ним не так страшно.
          СТЕПАНИДА. Вот ишо! Мы сами себя оборонить сумеем.
          АГАФЬЯ. Ишь, как метет... Может выпьем для веселья?
          Злобный лай собак.
          ДОН ХУАН (за сценой) Отворите!
          СТЕПАНИДА. Кто там?
          ДОН ХУАН (за сценой). Два несчастных путника, умирающих от усталости, холода и голода. Уберите же ваших псов!
          АГАФЬЯ. Не по-нашему лопочут. Должно, турки.
          ЛЕПОРЕЛЛО (за сценой). Пустите нас, добрая хозяюшка! Уверяю вас, мы люди мирные, не бандиты!
          АГАФЬЯ. Голос умильный. Отворить, что ли, Степанида?
          СТЕПАНИДА. Придержи кобелей да отвори, а я на всяк случай ружжо достану.
          АГАФЬЯ впускает Дон Хуана и Лепорелло.
          АГАФЬЯ. Кто ж вы такие будете?
          ДОН ХУАН: Вы, наверное, хотите узнать, кто мы? Меня зовут Дон Хуан ди Тенарио, я испанский дворянин, а этот славный малый - Лепорелло, мой слуга.
          СТЕПАНИДА. Агафья, ты по-турецки немного понимаешь, что он сказал?
          АГАФЬЯ. Вроде, гутарит, что на Дон приехал по важным делам. Видать, у них на Туретчине он знатный господин: шашка при нем, шуба дорогая.
          СТЕПАНИДА. Кто знает, что у них, нехристей, на уме?! Скажи ему, что он у нас полон дом казаков, да все с ружьями и саблями. Вздумают шалить - мигом приструним.
          АГАФЬЯ делает устрашающие знаки
          ДОН ХУАН. Она, кажется, хочет изъяснить, что в таверне нет места для новых постояльцев. Лепорелло, ты же немного говоришь по-польски?
          ЛЕПОРЕЛЛО. Да, малость научился у одной служанки в Кракове.
          ДОН ХУАН Все славянские языки схожи. Попробуй растолковать трактирщице, что нас устроит какая-нибудь каморка и немного самой простой пищи.
          ЛЕПОРЕЛЛО (женщинам). Мы с моим хозяином смертельно устали. Нам бы только поесть и переночевать.
          СТЕПАНИДА. Ты поняла чего-нибудь, Агафья?
          АГАФЬЯ. Малость разобрала. Гутарит, чтобы им всех самых лучших кушаний подали, да на их турецкий манер приготовили.
          СТЕПАНИДА. Ахти, беда какая! А мы гостей не ждали в такую метель, не стряпались. И что ж им готовить, Агафья? Они, небось, нашей православной едой гребуют...
          ЛЕПОРЕЛЛО. Мы страшно проголодались. Еда. Кушать. Манже. Эссен-тринкен. Что-нибудь набить брюхо. Скажем, копченый окорок. Или колбаса. Или жаренная на вертеле курица. Ах, цэ смачно! (Хлопает себя по заду, по животу, показывает руками нечто округлое, изображает мимикой высшую степень неудовлетворенного желания, затем полное удовлетворение).
          СТЕПАНИДА. Что это он, Агафья?
          АГАФЬЯ. Известно что. Все они, мужики, одинаковые, что наши, что турки, у всех одно на уме. К любви склоняет.
          СТЕПАНИДА. Ах ты, охальник! Не успел в дом зайти - и такие намеки! Гони их в шею, Агафья!
          ДОН ХУАН. Лепорелло, быть может, они сомневаются, есть ли у нас деньги.
          ЛЕПОРЕЛЛО. Почтенная сударыня, мы в состоянии щедро заплатить за еду и ночлег, вот, взгляните - эти монеты из чистого золота!
          СТЕПАНИДА. Ах ты, поганец! Думаешь, здесь тебе непотребный дом, а мы продажные девки? После таких слов чтоб ноги твоей здесь не было, подыхай на морозе, кобель паршивый!
          ДОН ХУАН. Хесус-Мария! Боюсь, Лепорелло, что ты опять что-то напутал. Сударыни, у нас нет дурных намерений, мы хотим только ням-ням и бай-бай.
          СТЕПАНИДА. Что он сказал?
          АГАФЬЯ. Устыдился, прощения просит. Мы, гутарит, не турки, а честные христиане, видим, что вы женщины порядочные, и не будем больше приставать. Просит Христа ради дать поесть и пустить переночевать.
          ДОН ХУАН и ЛЕПОРЕЛЛО. Ням-ням и бай-бай.
          СТЕПАНИДА. Теперь и сама вижу, что христиане. Пущай входят, Агафья, если дадут слово вести себя прилично. Зови их к столу, а я пока посмотрю, что там у нас с ужина осталось.
          ДОН ХУАН и ЛЕПОРЕЛЛО снимают дорожную одежду, cадятся за стол.
          ЛЕПОРЕЛЛО. Хотел бы я знать, есть ли в этой харчевне хорошее вино. Неужели нам опять принесут мерзкое пойло, именуемое "сибукка" или "буотка"? Впрочем, в такой холод я ни от чего не откажусь.
          ДОН ХУАН. Боже, как она прекрасна!
          ЛЕПОРЕЛЛО. Кто, буотка?
          ДОН ХУАН. Нет же, хозяйка таверны.
          ЛЕПОРЕЛЛО. Господь с вами, хозяин! Разве не потеряли вы столь ужасным образом свою возлюбленную княжну Пршенч-Крженч? Разве не измучены бесконечным путешествием? И вы еще в состоянии думать о смазливой мордашке трактирщицы, а не о куске мяса и глотке вина?!
          ДОН ХУАН. Бедный Лепорелло, ты всегда такой примитивный, скучный, приземленный, тебе не ведомы возвышенные духовные радости. Я готов целый год испытывать муки голода, проскакать без передышки десять тысяч миль и умирать в снежной берлоге, лишь бы на один миг испытать это блаженство - созерцать это божественное личико, слышать ее неземной голос...
          ЛЕПОРЕЛЛО. Она и в самом деле недурна собой, но, сеньор...
          ДОН ХУАН. "Недурна собой"? Остановись, Лепорелло, прекрати свои кощунственные речи, иначе я задушу тебя!.. Ты заметил, друг мой, каким волшебным огнем горели ее глазки, когда она за что-то разгневалась на меня? О, небеса, что бы я только не дал, лишь бы у знать, как звучат по-русски простые испанские слова "любовь", "сердце", "навеки"... Если бы я даже был мавром преклонных лет - и то с благоговением учил бы русский язык, потому что на нем говорит Она, моя богиня, моя избранница, моя единственная...
          ЛЕПОРЕЛЛО. Вы меня очередной раз поражаете, сеньор! В ваших объятьях перебывали знатнейшие и красивейшие дамы Севильи, Толедо, Парижа, сравнится ли с ними эта жалкая туземка, которая...
          ДОН ХУАН. Я тебя предупреждал, негодяй! (Бросается на Лепорелло с кулаками).
          ,Входят СТЕПАНИДА и АГАФЬЯ
          АГАФЬЯ. На две минуты оставили мужиков одних - и готово, них уже мордобой. И главное, трезвые...
          СТЕПАНИДА. Что это вам драться вздумалось, господин хороший? Эдак вы у меня всю посуду перебьете.
          ДОН ХУАН. В вашем голосе, сударыня, столько божественной кротости и милосердия, что весь гнев, которым было полно мое сердце, куда-то испарился. Не сочтите за дерзость слова покорного вам рыцаря - нет, вашего слуги, вашего послушного раба, вашего верного пса - но молю вас, продолжайте говорить, не лишайте меня счастья слушать звуки вашей речи.
          СТЕПАНИДА. Просит чего-то, Агафья, да так жалобно. Чего ему надо, как ты думаешь?
          АГАФЬЯ. Известно чего: водки захотелось.
          ЛЕПОРЕЛЛО. О, буотка, буотка! Не хочу, мне она надоела!
          АГАФЬЯ. Слышишь, подтверждение дает. Вот проклятые кобели, все вы одинаковые.
          СТЕПАНИДА. Так он же ишо не ел ничего? (ДОН ХУАНУ) Вы кушайте, кушайте, у нас все свежее. А водка сейчас будет.
          ДОН ХУАН. Ни один монах не принял бы святое причастие от самого Папы Римского с таким благоговением, как я принял бы из ваших рук, сеньора, любое яство. Но увы, сейчас я не способен проглотить ни кусочка, у меня горло перехватило от волнения. Еще раз умоляю не счесть мои слова за дерзость, они идут из самой глубины моей души.
          СТЕПАНИДА. Ой, да что вы такое гутарите... Вы лучше кушайте, кушайте.
          ДОН ХУАН. Я все понял: мои пылкие излияния оскорбили ваш целомудренный слух. Вы приказываете мне замолчать. Повинуюсь, с трепетом повинуюсь, моя владычица, только не оставляйте меня, дайте молча любоваться вами - или убейте.
          СТЕПАНИДА. Ой, да что ж он все гутарит, гутарит, смотрит, смотрит - и совсем ничего не кушает...
          ЛЕПОРЕЛЛО. Напрасно вы не едите, хозяин. Баранина нежная и приготовлена отменно. Совсем как у нас, в Севилье. Помню, в кабачке "Серебряный тигр", что на улице Святого Якова Кампостельского... Там была одна хорошенькая служаночка, Агатой звали.
          АГАФЬЯ. Угадал, Агафьей меня кличут. А-га-фья. А тебя как?
          ЛЕПОРЕЛЛО. Ты спрашиваешь мое имя? Лепорелло. Ле-по-рел-ло.
          АГАФЬЯ. Мудрено, не выговоришь. Давай я тебя по-нашему буду звать: Петруха. Вот и познакомились... Ловко ты баранину уплетаешь, Петруха. Любо мне смотреть, как мужики едят. Вот хозяин твой малость пендитный, в рот ничего не взял. А ты, видно, парень простой, веселый. У меня муж был Прохор, я бывало подам на стол, а сама сяду рядом и смотрю, как он расправляется... Прошлой весной его на войне убило...
          ЛЕПОРЕЛЛО. Ты чертовски вкусно готовишь, Агата. В меру поперчено, а чеснока чуть-чуть больше меры. Знаешь, ты очень славная женщина, и глаза у тебя такие... Жаль, что у не умею говорить с прекрасный полом так длинно и красиво, как мой хозяин. Но ты же понимаешь, Агата, что я хочу тебе сказать?
          АГАФЬЯ. Да понимаю, Петруха, понимаю. Все вы, мужики, одинаковые. Водки тебе, небось?
          ЛЕПОРЕЛЛО. Нет, нет, только не это! Найн буотка! Неужели у тебя не найдется бутылочки доброго винца?
          АГАФЬЯ. Вина? У нас его только бабы пьют.
          ЛЕПОРЕЛЛО. Принеси же скорее!
          АГАФЬЯ. Погляди-ка, значит, у вас в Неметчине мужики не такие, как у нас. Сейчас принесу (уходит).
          ДОН ХУАН. Вы больше не сердитесь на меня? Откройте ваше божественное имя, чтобы я произносил его в молитве, шептал во сне, твердил наяву, благословлял в свой смертный час.
          СТЕПАНИДА. Что ж вы все такое непонятное говорите и ничего не кушаете?
          ДОН ХУАН. О, почему Бог создал меня испанцем, а не русским?! Она меня не понимает... Я наречен Хуаном в честь Иоанна Крестителя.
          СТЕПАНИДА. А, Иваном, значит, вас зовут. А по батюшке? Хотя у вас, немцев, по отчеству не принято величать... А меня Степанидой зовут. Степанида Прокофьевна.
          ДОН ХУАН. Стефания... Как же я сразу не догадался, что только это имя тебе пристало носить. Оно означает "венок". Это имя полно благоухания трав, в нем чистота и свежесть весеннего луга. Стефания, Стефания, Стефания... Позволь мне повторить каждый слог тысячу раз, Стефания!
          СТЕПАНИДА. Ой, да что ж вы заладили одно и то же, и ничего не кушаете!
          АГАФЬЯ возвращается с кувшином вина, наливает стакан ЛЕПОРЕЛЛО.
          ЛЕПОРЕЛЛО. Э-э, нет, у нас не принято пить в одиночку. Выпьем за тебя, Агата, за то, чтобы твои глазки всегда были бы такими озорными, как сейчас.
          АГАФЬЯ. Да неловко как-то. Я и не пью-то совсем. Ну, разве один глоточек...
          ЛЕПОРЕЛЛО. Ты мне все больше напоминаешь ту, севильскую Агату. Открыть тебе секрет? Я ведь хотел жениться на ней. И женился бы непременно, если бы мой хозяин... Если бы нам не пришлось бежать из родного города. Ты не думай, Агата, что я со всеми так - нет, только с тобой. Я вообще-то не бабник, и даже не решаюсь приступить к делу, потому что не говорю на вашем языке. Понимай ты по-испански или хотя бы по -немецки, я бы тебе объяснил, что это не просто так, для развлечения, а по глубокой симпатии. А сейчас даже не знаю, как быть. Неловко, даже непорядочно просто взять полезть обнимать тебя без приличествующего словесного вступления... Жаль, что ты ничего не понимаешь. А может, поэтому я тебе все это и говорю, что ты не понимаешь?
          АГАФЬЯ. Ты, Петруха, не думай, будто я с каждым так. Нет, поверишь ли, после того, как мужа убили, у меня никого не было. Охотников-то много являлось, из постояльцев. Они, кобели, все одинаковые: думают, если вдова беззащитная, значит можно лапать. А ты, Петруха, не такой, ты парень скромный, другой на твоем месте уже давно обниматься бы полез. А ты сидишь тихо, сдерживаешься, ждешь, пока я позволю. Жаль, что ты ничего по-нашему не понимаешь. А может, потому я тебе и гутарю, что ты не понимаешь?
          ЛЕПОРЕЛЛО и АГАФЬЯ падают друг другу в объятья, потом удаляются.
          ДОН ХУАН. Стефания, молва о безбожном волоките Дон Хуане распространилась так далеко, что я не удивлюсь, если она докатилась и до заснеженных донских степей. Ложь, клевета? Пожалуй, нет. Долг порядочного человека заставляет меня со стыдом признаться: это не было клеветой - до сегодняшнего дня. Ибо сегодня, едва увидев тебя, моя богиня, я стал другим человеком. Я понял: жизнь, которую вел я доселе, все двадцать восемь лет, были только вступлением к жизни истинной. Я слышал от других людей и читал в старинных романах, что есть на свете любовь, но не ведал этого чувства. Так слепец не может уразуметь, что, кроме доступного его ощущениям мира вечной тьмы, существует ослепительное солнце, зелень листвы, синева моря. Но вот искусный лекарь снимает бельма с его очей - и бывший слепец открывает для себя неизведанную вселенную. Он и блаженствует, и смеется своему прошлому неведению, и презирает его. Свет - это ты, Стефания. Тьма - все, что было со мной до сих пор, все то, что я имел глупость называть любовью к женщине. Но обвинить может только тот, кто не видел вас, моя мечта, мое чудо, мой воплощенный идеал.
          СТЕПАНИДА. Кто бы мне сказал, про что он гутарит! Вы бы покушали, Ваня. Соловья баснями не кормят.
          ДОН ХУАН. О, неземное счастье! В твоих глазах нет обиды и возмущения, ты не прогоняешь меня! Я не смею молить тебя о том, чтобы ты разделила мою страсть, не смею и грезить об этом. С меня довольно и того, что я рядом с тобой, дышу одним воздухом, твоя тень осеняет меня. Между нами непроходимая преграда - язык испанский, увы, так не похож на русский. Но не догадываешься, не правда ли, не можешь не догадаться о страсти, обуревающей меня. Это чистая и возвышенная страсть, она не нуждается в телесном обладании. Посвятить тебе всю мою жизнь, совершить во имя твое небывалый подвиг и умереть на глазах твоих - вот единственное мое стремление.
          ДОН ХУАН показывает, как он вызволил бы Стефанию из рук разбойников, вынес бы ее из пожара, заколол бы в ее честь самого страшного быка - и, совершив эти и подобные подвиги, вконец обессиленный, падает к ее ногам.
          СТЕПАНИДА. Что ж вы так страдаете, Ванечка, и ничего не кушаете?! Вот горе мое...

II картина

КОНЕЦ ПЕРВОГО ДЕЙСТВИЯ

В т о р о е д е й с т в и е
ПРОСЦЕНИУМ

          ЛЕПОРЕЛЛО. Года два назад были мы с хозяином в театре. Не помню, как называлась пьеса, но сюжет очень жизненный. Герой без памяти влюбился в одну даму, хочет на ней жениться, но не может. То есть, может, но чувство долга ему запрещает. Что делать, когда любовь говорит: "делай так", а долг возражает: нет, мол, делай не так, а совсем наоборот? Вот и я сейчас оказался в таком положении. Агата, мое сердце навсегда отдано тебе, но бросить хозяина одного на чужбине я не мог. Как он был несчастен, отравившись этой мерзостной сибуккой! Лицо зеленое, руки трясутся, язык не слушается... " Я не стерплю, говорит, такого унижения в глазах женщины. Бежим, говорит, Лепорелло, немедля". И пришлось мне свою любовь принести в жертву... Самое поразительное, что уже к вечеру следующего дня Дон Хуан вполне оправился от всех испытаний, да так, что в ближайшем постоялом дворе как ни в чем не бывало соблазнил некую знатную гречанку, путешествующую с мужем. Нет, нет и еще раз нет, сеньор Дон Хуан, я отказываюсь вас понимать! Как вы могли променять очаровательную Дону Стефанию на ту уродину? Я удивляюсь не вашей любовной неистощимости, но вашему вкусу.
          ДОН ХУАН. Ах, Лепорелло, ты ничего не понимаешь! Нет безобразных женщин, есть пресыщенные или трусливые мужчины. Кроме того, она первая дала мне знать о своей благосклонности, и я не мог оскорбить отказом это хрупкое легкоранимое создание.
          ЛЕПОРЕЛЛО. Допустим. Но кто заставлял протыкать ее мужа шпагой?
          ДОН ХУАН. Он сам виноват: зачем вызвал меня на поединок, не умея драться? Притом я вовсе не протыкал его, как ты утверждаешь, а лишь слегка оцарапал.
          ЛЕПОРЕЛЛО. Поставьте себя на место этого почтенного грека: на ваших глазах первый встречный вертопрах ухаживает за вашей женой, а когда вы пытаетесь вмешаться, вас "слегка царапают" шпагой. Где же справедливость?
          ДОН ХУАН. Ты прав, Лепорелло, быть женатым мужчиной - это рискованная профессия, и трудно понять, что заставляет людей обрекать себя на все опасности и неудобства, связанные с этим сомнительным выбором.
          ЛЕПОРЕЛЛО. Эх, хозяин, хозяин, если бы вы хоть раз любили по настоящему, вам бы не казалось странным это стремление постоянно находиться рядом с любимым существом, заботиться о нем, лелеять и оберегать его, через него продолжить свое существование...
          ДОН ХУАН. Помилуй, Лепорелло, тебе-то прекрасно известно, что именно к этому я стремился всю свою жизнь! Но кто же виноват, если ни одна из женщин не смогла соответствовать моим достаточно скромным требованиям? Я дарил им всего себя без остатка и просил в обмен сущей малости: не предъявлять на меня никаких прав.
          ЛЕПОРЕЛЛО. Мудрено говорите, сударь. Вот, к примеру, вы подарили мне свою старую шубу, с тем условием, однако ж, что она остается вашей. И за это я еще должен вас благодарить?
          ДОН ХУАН. Такова диалектика истинной любви, и очень жаль, бедный мой друг, что ты до сих пор ее не постиг. Но довольно болтовни. Мы в Лондоне, и фрейлина английской королевы, несравненная леди Хобот пригласила меня на бал в Вестминстерский дворец. Подай лучший мой камзол и новый парик! Я должен быть неотразим!

ПЕРВАЯ КАРТИНА

          КОРОЛЕВА, сопровождаемая пышной свитой, милостиво принимает знаки благоговейного почитания. Не скрывает своего восхищения Дон Хуан.
          КОРОЛЕВА (поравнявшись с Дон Хуаном). Этот человек, если не ошибаюсь, не был мне представлен.
          ДОН ХУАН. Ваше величество, мое скромное имя - Дон Хуан ди Тенарио, я испанский дворянин.
          КОРОЛЕВА. Начальник королевской контрразведки, по-моему, Англия находится в состоянии войны с Испанией. (Приближенный что-то шепчет ей на ухо). Да-да, я помню, конечно, что недавно между нашими державами подписан вечный мир. И все-таки почему вражеский лазутчик проникает в мой дворец и волочится за моими фрейлинами? Арестовать, допросить, доказать виновность, казнить. (Приближенный что-то снова шепчет ей на ухо). Это несколько меняет дело... Значит, вы недавно побывали в Московии, Дон Джон? Меня интересует эта страна как торговый партнер и как возможный союзник. Расскажите все что знаете о Московии. Ваши полные и правдивые ответы - единственная возможность сохранить свою жизнь.
          ДОН ХУАН. Ах, ваше величество, теперь, когда я увидел вас, умереть по повелению королевы английской представляется мне скорее наградой, чем наказанием. Что касается Московии, или России, как называют страну ее обитатели, это культурнейшее, богатейшее и процветающее государство, коему должны завидовать народы, населяющие все прочие земли. Исключая единственно Англию. Неизъяснимая смелость, сметливый ум и разнообразные дарования, особливо в военных делах, удивительная предприимчивость - вот отличительные качества московитов.
          КОРОЛЕВА. Если так, значит, они угрожают соседним народам?
          ДОН ХУАН. Напротив, в том и загадочность сего народа, что с доблестями воинскими он непостижимым образом сочетает такие добродетели, как терпеливость, удивительную кротость и возвышенную духовность, отчего все соседние народы мирно и отнюдь без принуждения входят в состав Российского государства.
          КОРОЛЕВА. Откуда вы почерпнули информацию столь обширную и точную?
          ДОН ХУАН. От самих московитов, разумеется! Ваше величество, не лучше ли нам уединиться в одном из укромных уголков дворца, дабы меня не смущали назойливые взгляды ваших придворных? Обещаю рассказать и даже показать вам немало примечательного.
          КОРОЛЕВА. Довольно странная просьба. Вообще-то мне доводилось посылать на эшафот за высказывания куда менее дерзкие.
          ДОН ХУАН. Ваше величество... Нет, позвольте назвать вас просто Лиза. Моя маленькая Лиза...
          КОРОЛЕВА (смеется). Последний раз меня так называли лет двадцать назад... Вы рассмешили меня, Дон Джон, чего со мной не бывало также двадцать лет. Выбирайте: или вы занимаете вакантную должность моего шута, или за вашу неслыханную наглость вам отрубят голову.
          ДОН ХУАН. О, нет, никогда не покажется женщине ни смешным, ни дерзким тот, кто говорит ей о своей любви. Вы не только королева, но и женщина, а я влюблен, влюблен в вас, как пятнадцатилетний мальчишка, с трепетом слежу за каждым взмахом ваших ресниц, за каждой модуляцией вашего божественного голоса. И плевать мне, что вы повелеваете полумиром и можете в любую минуту отдать приказ о моей казни. Если бы вы были не королевой, а обычной женщиной, моя жизнь точно так же была бы в вашей полной власти.
          КОРОЛЕВА. Да вы чертовски забавный! Будь на вашем месте английский джентльмен, я бы приказала его высечь, но вы иностранец, а все иностранцы, как известно, немного сумасшедшие.
          ДОН ХУАН. Да, я безумец, ибо надо лишиться остатков разума, чтобы влюбиться в женщину, стоящую неизмеримо выше тебя, целиком погруженную в государственные дела, и самое страшное - в англичанку.
          КОРОЛЕВА. Почему же то обстоятельство, что я англичанка, страшит вас больше моего титула?
          ДОН ХУАН. Долг гостя вашей прекрасной страны не позволяет мне утаить и от вашего величества, и от тебя, моя маленькая Лиза, что англичанки славятся своей холодностью и недоступностью в любви.
          КОРОЛЕВА. Вот как? И тем не менее вы не только позволили себе влюбиться в меня, но и решились признаться в этом?
          ДОН ХУАН. Обязан, как порядочный человек. Не имею права скрывать свою любовь. Сталкиваясь с повседневным лицемерием и лестью, вы вынуждены угадывать, где искреннее чувство прячется под покровом дежурных любезностей, а где, напротив, расчетливость притворяется искренней любовью. Я почел святой своей обязанностью дать вам подтверждение в том, что вы не только королева, но и нечто несравнимо большее, а именно, хорошенькая женщина, способная сама по себе, без ореола власти и могущества, вызвать в сердце мужчины глубокую и бескорыстную страсть. А сейчас позвольте пригласить вас на менуэт - танец нашей чистой упоительной любви.
          Шум за сценой. Лакей что-то сообщает одному придворному, тот другому (видимо, старше рангом), этот - следующему по старшинству, пока, наконец, Лорд-Хранитель королевской печати почтительнейше докладывает Ее величеству, что две иностранки прибыли с богатыми дарами и просят у королевы срочной аудиенции.
          КОРОЛЕВА дает распоряжение впустить гостий.
          Входят наши знакомые СТЕПАНИДА, с младенцем на руках, и АГАФЬЯ.
          СТЕПАНИДА. Здорово живете, ваше величество. А мы вот с Тихого Дону к вам приехали, подарки привезли. Доставай, Агафья.
          АГАФЬЯ. Вот это, ваше величество, наши арбузы, вы таких не едали. Вот рыбцы, вот черной икры баночка. И настоящее цимлянское, староказачьим способом приготовленное.
          КОРОЛЕВА и ее свита с детским восторгом изучают подарки.
          ДОН ХУАН. Стефания, верить ли глазам своим? Как ты здесь оказалась?
          СТЕПАНИДА. За тобой приехала. Погулял - и будет, пора к семье возвращаться. Видишь, какого казака я тебе родила?!
          ДОН ХУАН. О Хесус-Мария, какой маленький... и противный!
          СТЕПАНИДА. Ничего, это только поначалу так кажется. Скоро привыкнешь, полюбишь. Он же вылитый ты, и Ванюшей окрещен в твою честь.
          ДОН ХУАН. Отдаю должное привязанности ко мне, побудившей тебя пересечь пол-Европы, дабы найти меня здесь, в Вестминстерском дворце. С чувством горечи я смотрю на младенца, сей неожиданный для меня плод нашей невоздержанности. Но если ты надеешься вернуть меня - это бессмысленные мечтания. Может быть, тебе нужны деньги?
          СТЕПАНИДА. Нет, Ванечка, я тебе не рукавичка-варежка, так легко ты меня с белой ручки не стряхнешь.
          ДОН ХУАН. Увы, Стефания, я кругом виноват перед тобой, признаю это как истый кабальеро. Но что поделаешь? Как говорят у нас в Севилье, любовь подобна птичке, но птичка эта, как бы сказать, не ручная и дрессировке практически не поддается. Тщетны, понимаешь ли, все усилия изменить это положение. Ведь ты не обижаешься на соловья, когда он, спев тебе, улетает в другую рощу и поет другой? Неужели ты считаешь, что, пев для тебя, соловей взял пред тобой некие обязательства?
          СТЕПАНИДА (АГАФЬЕ). Слышь, как складно гутарит? И возразить нечего.
          АГАФЬЯ. Да ты его, кобеля, больше слушай. Мы с тобой чего сюда приехали? Бороться за твою любовь. Вот и давай бороться. Не век же тебе оставаться матерью-одиночкой. (ДОН ХУАНУ). У нас в станице Зимовейской так говорят: меня, мол, не любишь, но люблю я, так, значицца, берегися любви моей. Тем более, что ребеночек - вот он, никуда не деться. (КОРОЛЕВЕ) Ваше величество, вот этот самый кобель - отец этого самого ребеночка. Не знаю, как у вас, в Европах, на бытовое разложение смотрят, а по нашенским законам отец должон принимать участие в воспитании сына. Подарки наши, видно, всем по душе пришлись, а нам от вас ничего не надобно, дайте только распоряжение, чтобы папашу препроводить по месту жительства мамаши с сыночком.
          КОРОЛЕВА. Какое прелестное дитя! Значит, это ваш сын, Дон Джон? Поздравляю.
          ДОН ХУАН. Грех молодости. Лизочка, умоляю, не делай глупостей. Наша любовь только-только расцветает, мы даже не успели вкусить ее блаженств, неужели ты послушаешь этих вздорных баб?
          КОРОЛЕВА. Увы, друг мой, я не только женщина, но и королева, и государственные соображения заставляют меня принести в жертву личное счастья. Как гарант Конституции я обязана охранять семью, материнство и детство. Как политик, я не могу допустить, чтобы этот инцидент отразился на традиционно дружеских отношениях Великобритании с Донской Казакией. Наконец, по всем правилам этикета, приняв подарки и, хуже того, съев их, я уже не имею права отказать этим женщинам в столь ничтожной просьбе. Итак, Дон Джон, соблаговолите последовать за этими иноземными леди туда, куда они укажут. Рота моих гвардейцев будет сопровождать вас до Архангельска, по соседству с краем казаков. Прощай, мой любимый, мое сердце вечно будет оплакивать нашу разлуку!
          ДОН ХУАН. Чертовски обидно. Первый раз в жизни влюбился в настоящую королеву, и вот так глупо, на полпути, все срывается. Бог знает, когда представится следующий такой случай...

ПРОСЦЕНИУМ. ДОН ХУАН И СТЕПАНИДА

          ДОН ХУАН. Стефания, ты так дивно расцвела и похорошела. Какой же я был осел, что покинул тебя!
          СТЕПАНИДА. Все, зараз уже не обманешь, знаю я цену твоим дюже красивым словам.
          ДОН ХУАН. Я знаю: ты простишь меня, но не потому, что я заслуживаю прощения, и не потому, что милосердие твое безгранично, но лишь потому, что нет смысла увеличивать меру страданий,- никто сильнее не осуждает меня, чем я сам.
          СТЕПАНИДА. Бреши, бреши дальше. Только я тебе не потаскушка заморская, меня так быстро не проймешь.
          ДОН ХУАН. Иногда бывает необходимо впасть в заблуждение, чтобы приблизиться к истине. Эта истина заключается в том, что я люблю тебя превыше всего на свете. Для того, чтобы понять это, мне потребовалось на время расстаться с тобой. Так после долгих странствий по чужбинам с новой силой чувствуешь, что нет ничего милее родного края.
          СТЕПАНИДА. А-а, зараз вон ты как умильно гутаришь. А где ж ты был все это время? Что ж не вспоминал обо мне? Зачем под чужие юбки лазал?
          ДОН ХУАН. О, Стефания, твои слова суровы, но я верю, мне удастся растопить лед твоих глаз. У меня есть в конце концов простое, но надежное средство. (Поцелуй). Ради нашего ребенка...

ПРОСЦЕНИУМ. ДОН ХУАН И ЛЕПОРЕЛЛО.

          ЛЕПОРЕЛЛО. Видит Бог, я не ханжа. Но то, что вытворяет мой хозяин, уже ни в какие рамки не лезет. Добрались мы на корабле до Архангельска, оттуда через всю Московию до города Воронехеса. И вот здесь, в десяти часах езды от места назначения, несчастный случай свел моего господина с прекрасной мавританкой, четвертой женой Испаган-бей-шахсултана, полномочного посла Персии в Москве. Ну, сам посол Дон Хуана на поединок не вызвал, поручил разобраться начальнику свиты, тот послал десяток бравых стражников, так что пришлось моему хозяину повозиться. Не успели мы с Агатой пожить как нормальные люди, снова спешка, снова бегство, снова питание всухомятку - а годы у меня уже не те! Дон Хуан, а Дон Хуан, не пора ли взяться за ум?! Вы уже не мальчик, у вас самого есть мальчик, подумайте, какой пример вы ему подаете! Какого черта, сударь, мы снова оказались в Париже, этой проклятой дыре. Променять тихий чистый Дон на зловонную Сену, тихую чистую любовь - на все эти французские штучки...
          ДОН ХУАН. Хватит, Лепорелло, я устал от твоего ворчанья. Через пять минут у меня тайное свидание с виконтессой де Будуар. Стой вон там да посматривай, не появится ли муж прекрасной виконтессы. В случае опасности прокукуй три раза...
          ЛЕПОРЕЛЛО. Прокукую, куда ж я денусь...

В т о р а я к а р т и н а

          ДОН ХУАН. Виконтесса, молва о севильском соблазнителе наверняка добралась до ваших нежных ушек. Какое чувство вызывает в вашем сердце безбожный волокита Дон Жуан - отвращение? страх? быть может, любопытство и желание испытать силу своих чар? В любом случае вы ошибаетесь. Волокитой я был до встречи с вами...
          БУДУАР. ... но теперь вы совершенно другое существо. Это я уже слышала много раз. Должна вас огорчить, мсье Жуан, все ваши приемы обольщения парижские повесы немедля взяли на вооружение, они вошли в моду, но быстро приедаются. Я помню, моя лучшая подруга графиня ля Шерш де ля Фамм рассказывала мне года три назад, как она стала вашей после вашего признания в том, что встреча с нею сделала из Дон Жуана буквально другого человека. С тех пор ваша оригинальная находка истрепалась, как анекдот, и каждый школяр, желая произвести впечатление на юную модисточку, шепчет ей, каким неистовым развратником он был еще вчера и в какого пай-мальчика превратился, встретившись с нею...
          ДОН ХУАН. С тех пор, как стоит этот свет, мужчине очень редко удавалось сказать женщине нечто новое. Моя неоригинальность не есть ли лучшее доказательство моей искренности? Истинное чувство не боится впасть в банальность, и, напротив, именно притворство с легкостью находит самые пышные и самые изысканные выражения для передачи несуществующей страсти.
          БУДУАР. Ах, оставьте, мой друг! Вы, конечно, ведете список своих побед. Любопытно, под каким номером в нем будет значиться мое имя?
          ДОН ХУАН. Нет никакого списка! Вы первая и единственная в моей жизни!
          БУДУАР. И вы еще говорите мне об искренности, несносный льстец! Да поймите же, я веду свой список, и вы в нем - четыреста двадцать первый. Вы польщены?
          ДОН ХУАН. Простите, мадам, но я не вижу особого повода торжествовать, 421 - это даже не юбилейная цифра.
          БУДУАР. Я хочу, чтобы мы стали друг для друга самыми ценными экспонатами в наших коллекциях. Всегда приятно иметь дело с настоящим профессионалом. Обещаю: самые прихотливые и необузданные ваши фантазии найдут во мне чуткую и послушную исполнительницу. Можете приступать, мсье...
          ДОН ХУАН. Как, вы хотите прямо сейчас, мадам?
          БУДУАР. Мсье Дон Жуан, вы же не старик и не дилетант, разве вы не можете обойтись без трафаретных слов и заученных жестов, без всего этого нелепого ритуала? Разве вам нужно подстегивать свою чувственность преодолением мнимых препятствий, которые должно перед вами воздвигать мое кокетство? Зачем же нам отдалять желанный момент?
          ДОН ХУАН. Наверное, я покажусь вам старомодным, мадам, но позвольте спросить: любите ли вы меня? Верите ли вы вообще в любовь - высокую, всепокоряющую, самодовлеющую любовь, которой мужчины жертвуют жизнью, а женщины - репутацией?
          БУДУАР (смеется). Ах, месье Жуан, вы действительно бесподобны! Наконец-то я поняла, в чем секрет вашего обаяния: эта маска пылкого благородного простачка выбрана так удачно и так вам идет...
          За сценой ЛЕПОРЕЛЛО кукует три раза.
          ДОН ХУАН. Мой слуга подает сигнал опасности. Сюда идут!
          БУДУАР. Кто бы это мог быть? Мой муж? Мой нынешний любовник шевалье де Шевроле или позапрошлый мой любовник барон де Ситроен?
          ДОН ХУАН. Итак, три поединка...
          БУДУАР. Что с вами, мой друг? Мой муж и все мои любовники - люди очень милые, а главное тактичные. Увидев нас в такой пикантной обстановке, они немедля удалятся, постаравшись не обнаружить своего присутствия. Так что нимало не стесняйтесь этими обстоятельствами.
          Входят СТЕПАНИДА с двумя детьми и АГАФЬЯ.
          СТЕПАНИДА. Здравствуй, Ванечка! Вот где свидеться довелось, ажник в самом Парижгороде.
          АГАФЬЯ. Сидите вы здесь, ваше благородие, и не знаете, что у вас в семействе прибавление, Степанида второго мальчонку родила.
          ДОН ХУАН. По-моему, вы не знакомы с моими гостями, виконтесса. Разрешите вам представить Дону Стефанию, вольную гражданку Тихого Дона, и ее подругу Дону Агату. Стефания, Агата - виконтесса Жюстина-Жозефина-Альфонсина де Будуар.
          БУДУАР. Очень приятно. Мсье Жуан, только что вы изъявили готовность участвовать в дуэли с тремя мужчинами сразу. Следует ли понимать вас в том смысле, что теперь вы намерены вступить в любовную схватку одновременно с тремя женщинами? Ах, как это необычно и возбуждающе, такого в моей практике еще не было. Я сгораю от страсти и любопытства.
          СТЕПАНИДА. Значит, на эту вертихвостку ты меня променял? Эх, Ванечка, хоть не так обидно было бы, если б было что-то путное. А то ни кожи, ни рожи, ни титек, ни зада. Где твои глаза, Ваня? Вот она, а вот я. Сравни, выбирай!
          АГАТА. Да что ты его, кобеля дурного, убеждаешь? Выдери волосы разлучнице, выцарапай глаза ее бесстыжие. А коли гребуешь, давай я за тебя это сделаю с превеликим удовольствием.
          БУДУАР. Судя по вульгарным жестам, эти иноземки просто дурно воспитаны. Что общего может быть между ними и вами, мсье Жуан?
          ДОН ХУАН. Если не считать двух детей - почти ничего. Но детей считать все-таки надо. Я боюсь, дорогая виконтесса, что эти две дамы помешают нам довести нашу встречу до логического финала. Лучше вам уйти, пока ваша прическа и ваше платье не пострадали.
          БУДУАР. Перед тем, как уйти, я хотела бы напомнить вам, мсье, что светская женщина может простить своему любовнику все, кроме одного: отказа стать ее любовником. Итак, вы нагло предпочли мне, первой красавице Парижа, эту дикарку, унизив меня тем самым в глазах мужа, всех прошлых моих любовников, в глазах всего света. Но куда больше будете унижены вы, ибо я узнала о вас нечто поистине компрометирующее! Сделать в ветреном порыве простолюдинке одного ребенка - вещь для светского человека вполне естественная. Но сделать ей же второго ребенка, то есть сохранить верность - значит, стать позором всего мужского рода и посмешищем для рода женского. Будьте уверены, что отныне все европейские салоны будут для вас закрыты и не найдется в цивилизованных странах дамы, девицы или вдовы, столь лишенной чести, чтобы, едва услышав ваше имя, не отвернуться с гневом и отвращением! (уходит).
          ДОН ХУАН. Итак, моя репутация погублена навсегда... Тем лучше! Отныне вся моя жизнь безраздельно принадлежит Стефании. Как я мог предпочесть ей, моей нежной голубице, эту подержанную французскую кошку? Надо быть безумцем, чтобы сменить лучшее на худшее, но теперь разум вернулся к Дон Хуану, и я смеюсь и ужасаюсь своему минутному заблуждению. Стефания, меня обуревает любовь к тебе, и если добрая Агата оставит нас и немедленно уведет куда-нибудь детей, я докажу десять раз, сто, тысячу раз неисчерпаемость моей страсти. А чтобы ты не сомневалась в моей верности, Стефания, я сделаю тебе третьего сына и тем самым отрежу себе все пути к отступлению! Пусть весь мир видит, на какие жертвы идет ради любви прежде непреклонный Дон Хуан!!
          АГАФЬЯ. Ну, Степанида, не теряйся. В церкву его тащи, пока он тепленький! Так и скажи: сначала под венец, потом в постель!
          СТЕПАНИДА. Ой, да неудобно так прямо... Обидится он. Ты бы, Агафья и в самом деле шла отсюда, а мы с Ванюшей погутарим и сами во всем разберемся.
          АГАФЬЯ. Не будь дурой, Степанида, не давайся ему, кобелю! Ведь снова бросит!
          СТЕПАНИДА. Если не сумею любовью и лаской его удержать - силой-законом подавно не удержу.
<          I>Входит ЛЕПОРЕЛЛО. Трогательная встреча с АГАФЬЕЙ.
          ЛЕПОРЕЛЛО. Хозяин, мы с Агатой приглашаем вас на нашу свадьбу. Два любящих сердца не могут больше жить в разлуке.
          ДОН ХУАН. Предатель!
          ЛЕПОРЕЛЛО. Уж как хотите, сеньор, но расстаться с Агатой выше моих сил.
          ДОН ХУАН. Теперь я, кажется, понял, откуда Стефания так быстро узнавала о нашем местопребывании!
          ЛЕПОРЕЛЛО. Да, сеньор, я сообщал обо всех передвижениях в далекую Московию, и не стыжусь в этом признаться. Иногда нам приходится изменить именно для того, чтобы сохранить верность.
          ДОН ХУАН. Со всех сторон меня подстерегают удары судьбы. Видно, деваться некуда, надо покориться. Эй, вы, парижские модистки и английские герцогини, севильские девы и барселонские вдовушки, польские помещицы и германские купчихи - оденьтесь в траурное платье, лейте слезы по невозвратимой потере! Дон Хуан женится! Дон Хуан становится добродетельным супругом и заботливым отцом семейства!

Т р е т ь я к а р т и н а

          ЛЕПОРЕЛЛО. Ну, на что это похоже? Чтобы молодой супруг на пятый день свадебного путешествия бросил новобрачную с двумя детьми?! Кому-то рассказать - засмеют... Куда же он мог бежать - без денег, без камзола. Я как чувствовал, на всякий случай спрятал кошелек и всю верхнюю одежду.
          АГАФЬЯ. Кобель, как есть кобель. Гутарила я Степанида: "На черта он тебе нужен? Останешься ни мать-одиночка, ни вдова, ни мужняя жена." Не послушалась, вышла за него, потаскуна такого, теперь, кубыть, убивается с горя.
          ЛЕПОРЕЛЛО. Где ж его искать? Эй, хозяин, сеньор Хуан!
          АГАФЬЯ. Как же это по-немецки его позвать? Эй, кобелино, джеребеццо!.. Ищи ветра в поле.
          ЛЕПОРЕЛЛО и АГАФЬЯ уходят. Появляется ДОН ХУАН, в одежде нищего.
          ДОН ХУАН. В супружеской жизни, без сомнения, есть свои положительные стороны, и все же как приятно иногда ощутить себя свободным человеком!
          Напряженно всматривается в маски. Наконец, одна из них привлекла его внимание.
          Сеньорина! Сегодня, в день карнавала, даже самым скромным дамам не возбраняется вступать в беседу с незнакомцами. Поэтому осмеливаюсь предложить вам свое общество.
          МАСКА (презрительно) О-о!
          ДОН ХУАН. Достойный ответ - сдержанный, но располагающий к продолжению, не так ли?
          МАСКА (негодующе). О-о!
          ДОН ХУАН. Вы немногословны, сударыня, что большая редкость для женщины. Очевидно, вы не только прекрасны, но и умны.
          МАСКА (польщенно). О-о!
          ДОН ХУАН. Дайте мне вашу ручку, я вам погадаю по ней.
          МАСКА (недоверчиво). О-о!
          ДОН ХУАН. Знайте же, очаровательная, что в той стране, откуда я родом, все цыгане сведущи в искусстве гадания по руке.
          МАСКА (протягивает руку, заинтригованно). О-о!
          ДОН ХУАН. Это не ручка, а просто чудо. Позвольте запечатлеть на ней невинный поцелуй в знак самого чистого восторга.
          МАСКА (тревожно) О-о!
          ДОН ХУАН. Вы предостерегаете меня? Неужели вы полагаете, будто я способен переступить границы, проложенные приличиями и уважением к вам?!
          МАСКА (успокоенно). О-о!
          ДОН ХУАН. Ваше молчание по-прежнему таит в себе глубокую тайну. Но ваша соблазнительная ладонь рассказала мне о вас все, что вы пытаетесь скрыть.
          МАСКА (испуганно). О-о!
          ДОН ХУАН. Вы любили, сеньора, не отрицайте. Любили горячо и страстно. Однако ваш избранник оказался недостойным вас.
          МАСКА (как бы подтверждая). О-о!
          ДОН ХУАН. В это почти невозможно поверить, но тот, кому вы отдали так много, предпочел вам другую.
          МАСКА (почти рыдает). О-о!
          ДОН ХУАН. Но не отчаивайтесь, моя прелесть, вам предстоит встреча с тем, кто сделает вас счастливой. Линии руки говорят об упоительных ночах и днях, наполненных самыми романтическими переживаниями.
          МАСКА (с оттенком недоверия). О-о!
          ДОН ХУАН. Вы сомневаетесь, сеньора? Напрасно! Ваш рыцарь где-то поблизости, возможно совсем рядом. Не противьтесь своему чувству, пойдите навстречу голосу своего сердца! Страсть нахлынет внезапно, но будет вечной и нескончаемой!
          МАСКА (пылко). О-о!
          ДОН ХУАН. Я вижу, любимая, ты уже обо всем догадалась, так сними же маску, дабы ничто не мешало нашим устам слиться в восхитительном лобзании!
          МАСКА снимает маску.
О Господи, Стефания!
          СТЕПАНИДА (зловеще). О-о!
          ДОН ХУАН. Стефания, я затеял это небольшое представление только для того, чтобы еще раз убедить тебя в том, что люблю одну тебя. Видишь, я безошибочно узнал свою единственную и обожаемую среди тысяч масок!
          СТЕПАНИДА (обреченно) О-о!
          ДОН ХУАН. (с отчаянной мольбой) О-о!

ЭПИЛОГ

          ЛЕПОРЕЛЛО. Вы плохо выглядите, хозяин. Может, полежите? Я тут сам управлюсь.
          ДОН ХУАН. Да уж належался, надоело... Повожусь, думаю, по домашности. Все лучше, чем без дела валяться.
          ЛЕПОРЕЛЛО. Эх, сеньор Хуан, вы полагаете, я не догадываюсь, что вы просто хотите угодить доне Стефании и вновь завоевать ее расположение?
          ДОН ХУАН. Вот еще, очень нужно мне ее расположение!
          ЛЕПОРЕЛЛО. Э-э, нет, признайтесь откровенно, вы превыше всего желали бы, чтобы дона Стефания перестала дуться на вас после того, что случилось. Впрочем, ее можно понять. Шестеро детишек и вот-вот появится на свет Божий седьмой...
          ДОН ХУАН. Где же твоя мужская солидарность, Лепорелло?.
          Появляются прекрасно одетые ПОСТОЯЛЕЦ и ПОСТОЯЛИЦА.
          ЛЕПОРЕЛЛО. Мое почтение сеньору и сеньорине, рад приветствовать вас в нашем заведении. Что угодно господам?
          ПОСТОЯЛЕЦ. Комнату и обед на двоих.
          ЛЕПОРЕЛЛО. Сию минуту, иду распорядиться (уходит).
          ПОСТОЯЛЕЦ (Спутнице, кивая на Дон Хуана). Кого же мне напоминает этот тип?
          ПОСТОЯЛИЦА. Опомнись, неужели в этой дикарской стране ты рассчитываешь встретить знакомых?
          ПОСТОЯЛЕЦ. Я и сам понимаю, как это нелепо, но ей-богу, он как две капли похож на Дон Хуана ди Тенарио. На постаревшего и очень потрепанного Дон Хуана.
          ПОСТОЯЛИЦА. Тебе всюду мерещится Дон Хуан, старый ревнивец! Ты же прекрасно знаешь, что между нами абсолютно ничего не было.
          ПОСТОЯЛЕЦ. Знаю, и это его счастье. Даже спустя десять лет кровь вскипает во мне при одном предположении, при одной лишь мысли... О, если бы на месте этого трактирщика действительно оказался севильский развратник!
          ПОСТОЯЛИЦА. Остынь! Пока нам не подали обед, пошел бы лучше посмотреть, что за комнату нам приготовили.
          ПОСТОЯЛЕЦ. Ты права, пожалуй. Заодно и переоденусь.(Уходит).
          ПОСТОЯЛИЦА. Ну, здравствуй, Хуан, любимый мой. Десять лет прошло, как мы расстались, и не было ни дня, ни минуты, чтобы я не вспоминала ту единственную волшебную ночь, которую ты мне подарил в Толедо. Надо же было моему недотепе-мужу получить назначение в Персию, надо же было королю перевести его послом в Москву, чтобы встретились здесь, в этой захудалой харчевне...
          ДОН ХУАН. А-а, как же, как же...Дона Рахель, если не ошибаюсь.
          ПОСТОЯЛИЦА. Не Рахель, а Изабель, негодник!
          ДОН ХУАН. Ну да, конечно, дона Изабель-Мария Трампампарес.
          ПОСТОЯЛИЦА. Изабель-Марианна дель Вильяр, неужели ты забыл?
          ДОН ХУАН. Простите, сударыня, много вашей сестры я знавал, когда-то, а память уже не та, что прежде. Вот спросите, кто была дама под номером 1003 - и я вам не отвечу. 1002 помню, а дальше - как отшибло.
          ПОСТОЯЛИЦА. Ну ничего, я тебе напомню. Была теплая весенняя ночь, ты пел серенаду под моим балконом, а потом... Нет, ты не мог забыть эту ночь, эту песенку... (поет) Я прийду к тебе, как только уснет мой муж и снова спою и станцую танец с раздеванием...
          ДОН ХУАН. Нет-нет, сударыня, не надо. У меня есть жена, дети... Много детей... Я так не могу.
          ПОСТОЯЛИЦА. Дон Хуан говорит даме: "Не могу"? О, как будет смеяться вся Испания!
          ДОН ХУАН. Пусть смеется не только Испания, но и Франция, Германия и Бенилюкс - мне плевать.
          Входит ЛЕПОРЕЛЛО с сообщением, что обед сейчас подадут.
          ПОСТОЯЛИЦА. Лепорелло, и ты здесь? Скажи, любезный, что произошло с твоим хозяином?
          ЛЕПОРЕЛЛО. Привычка подвела. Вся предыдущая жизнь привела его к убеждению, что женщины одинаковы и мавританки в самом главном ничуть не отличаются от датчанок. Но здесь, в казачьем краю, дамы отличаются совершенно исключительным целомудрием и скромностью, это вам не какие-нибудь француженки, и даже прославленное обаяние Дон Хуана оказалось бессильным. Сколько раз он пытался ближе познакомиться с какой-нибудь казачкой, но знакомился только с различными предметами хозяйственного обихода и кухонной утвари. А жена его, почтеннейшая дона Стефания, со своей стороны, углубляла это знакомство. Последняя попытка привела к тому, что Дон Хуана принужден был несколько дней провести в постели. Входит СТЕПАНИДА, ДОН ХУАН бросается к ней.
          ДОН ХУАН. Любушка моя, рыбка ненаглядная, ты кубыть новую кофточку одела? Дюже к тебе подходящая!
          СТЕФАНИЯ. Не подлещивайся, кобель проклятый!
          ЛЕПОРЕЛЛО (зрительному залу) Итак, прекрасные наши зрительницы, дамы французские, испанские, итальянские английские и батайские, надеемся что эта правдивая история про исправление Дон Хуана научит вас, что посредством нежности, кротости и уступчивости можно приручить и сделать верным супругом любого волокиту, как это удалось донской казачке Степаниде.

К О Н Е Ц