Станислав Лем Альбатрос (перевод с польского Василия Молякова)

бед состоял из шести блюд - не считая салатов. Тележки с вином бесшумно катились по специальным стеклянным дорожкам. Высоко над каждым столом горела точечная лампа. Под черепаховый суп освещение стало лимонным. Когда подали рыбу - почти белым, с примесью слабой голубизны. Цыплят заливал уже розовый свет с шелковистым тёплым серым оттенком. Слава богу, когда настала очередь чёрного кофе, не наступила непроглядная темень - Пиркс предполагал уже самое худшее! Это обед его измучил. Он клялся, что теперь будет обедать только на нижней палубе, в баре. Банкет - это для него чересчур. Всё время помнить, куда девать локти! Вдобавок - костюмы! Зал был углублён - стены выше, пол опущен на половину этажа. Он был похож на большую тарелку кремового цвета, обложенную самыми яркими световыми пятнами. Жёсткие полупрозрачные платья шелестели за его спиной. Там славно развлекались. Наигрывала музыка. Сновали кельнеры - самые настоящие. Каждый - как дирижёр филармонии. "Трансгалактика" гарантирует: никаких роботов среди обслуживающего персонала - интим - сохранение тайны - щедрая человеческая доброжелательность - весь экипаж из людей. Каждый - настоящий мастер своего дела.
          Пиркс пил чёрный кофе, курил сигарету и старался отыскать такое место в зале, на котором глазу можно было бы отдохнуть. Ему понравилась соседка. На её декольте темнел плоский, шершавый камешек. Не какой-то там хризолит или халцедон. Ничего земного, наверняка что-то с Марса. Должен был стоить целое состояние. Выглядел как кусок кирпича. Женщины не должны иметь столько денег.
          Он не огорчился. Не удивился. Просто смотрел. Медленно в нём росло желание расправить кости. Прогулочная палуба?
          Поднялся, слегка поклонился и вышел. Проходя мимо гранёных колонн с зеркальным покрытием, увидел собственное отражение - из-под узла на галстуке виднелась пуговица. Интересно, такие галстуки ещё носят? Воротник поправил уже в коридоре. Вошёл в лифт. Поднимался на самый верх - на обзорную палубу. Двери лифта бесшумно отворились. Здесь не было ни души. Это успокаивало. Треть вогнутого потолка над палубой перед выстроившимися в ряд шезлонгами была похожа на гигантское чёрное окно, открывающееся прямо на звёзды. Шезлонги со свёрнутыми одеялами на сидениях стояли пустые. Только в одном из последних был кто-то, закутанный по самый подбородок - тот самый странный старикан, который приходил обедать на час позже всех и ел один в пустом зале, закрывая лицо салфеткой, если чувствовал чей-то взгляд.
          Улёгся. Невидимые пасти кондиционеров гнали по палубе нервно пульсирующие волны воздуха, и ощущение было такое, словно бы это веяло из самих чёрных небесных глубин. Конструкторы, с которыми работала "Трансгалактика", знали своё дело. Лежак был удобный - даже удобнее пилотского кресла, хотя формы последнего рассчитываются математически. Пиркс стал зябнуть. Для того здесь и были одеяла. Он закутался в одно, словно зарылся в пух.
          Кто-то шёл. По лестнице, не лифтом. Соседка по банкетному залу. Интересно, сколько ей лет? Сейчас на ней было совсем другое платье. А может быть, это совсем другая женщина? Она устроилась на третьем от него лежаке. Открыла книгу. Ветер шелестел страницами. Очень хорошо был виден Южный крест. Обрезанный рамой окна, белел кусочек Малого Облака - очень яркое пятнышко на фоне чёрного неба. Подумал, что полёт продлится семь дней. За семь дней много чего может случиться. Он шевельнулся. Толстая, сложенная вчетверо бумага, зашелестела во внутреннем кармане на груди. Хорошо - место второго пилота уже дожидалось его, он отлично знал дорогу: с Земли Северной самолётом до Евразии и дальше, в Индию. Билетов была целая книжка - так что её можно было читать, каждый бланк другого цвета, двойной, с отрезными частями, талонами, золотой обрез. Всё, что "Трансгалактика" вручала в руки пассажирам, просто купалось в золоте и серебре. Пассажирка на третьем лежаке была весьма привлекательна. Пожалуй, это та самая. Нужно было что-то сказать - или не стоит? Тем более, что он, кажется, уже представлялся. Это же кошмар - иметь такую короткую фамилию - не успев начаться, уже кончилась. "Пиркс" звучит почти так же, как "икс". Самое огорчительное происходило всегда во время телефонных разговоров. Сказать что-нибудь? А что?
          Он снова мучался. На Марсе это путешествие представлялось совсем по-другому. Арматоры с Земли оплатили ему этот рейс, и с их стороны это не было красивым жестом, просто у них с "Трансгалактикой" были какие-то свои интересы. Сам же он, хоть у него и было за спиной три с половиной миллиарда налёта, никогда ещё не летал чем-то таким вроде "Титана". Обычные фрахтовые рейсы выглядят совсем иначе! Сто восемьдесят тысяч тонн начальной массы, четыре реактора главной тяги, крейсерская скорость в пустоте 65 в секунду. Тысяча двести пассажиров только в одно- и двухместных каютах с ванными, апартаменты, гарантированная постоянная гравитация, исключая моменты старта и посадки, наивысший комфорт, наивысшая безаварийность, сорок два человека экипажа и двести пятьдесят - обслуживающего персонала. Керамит, сталь, золото, палладий, хром, никель, иридий, пластмассы, каррарский мрамор, дуб, чёрное дерево, серебро, хрусталь. Два бассейна. Четыре кинозала. Восемнадцать станций прямой связи с Землей - только для пассажиров. Шесть главных палуб, четыре обзорные, автоматические лифты, бронирование билетов прямо на борту на все космические корабли Системы - на год вперёд. Бары. Игровые залы. Универсальный магазин. Улочка ремесленников - точная копия какого-то земного староместкого переулка: с винным подвальчиком, газовыми фонарями, луной, глухой стеной и котами, которые по ней разгуливают. Пальмовый сад. И чёрт его знает, что ещё. Путешествие должно было бы длиться месяц, чтобы обойти это всё хотя бы единожды.
          Пассажирка всё ещё читала книгу. Разве можно женщинам красить волосы в такой цвет? Нормального человеку от такого вида становится как-то... Хотя вот этой, именно этой, цвет очень шёл. Пиркс подумал, что если бы у него была в руках сигарета, необходимые слова нашлись бы сразу. Он полез в карман.
          Сигаретница, когда он её доставал, - никогда в жизни не было у него сигаретниц, а эту получил на память от Бомана и носил как память о дружбе, - вроде бы, чуть потяжелела. Самую малость. Точно. Увеличивали скорость?
          Он прислушался. Точно.
          Двигатели тянули сильнее. Простой пассажир этого бы вообще не услышал - двигатели отделены от пассажирской части корабля четырьмя слоям изоляции.
          Он выбрал бледную звездочку в самом углу "оконной рамы" и стал внимательно за ней наблюдать. Если бы корабль только ускорялся, она не двинулась бы с места. Если же она дрогнет...
          Дрогнула. Медленно - очень медленно - поплыла в сторону.
          - Поворот в продольной оси, - подумал он.
          "Титан" летел "космическим туннелем", в котором на пути не было ничего - никакой пыли, никаких метеоритов, ничего кроме самой пустоты. Почти в двух тысячах километрах впереди летел "Лоцман Титана", задачей которого было заботиться о свободной дороге для гиганта. Зачем? На всякий случай - хотя она и так была свободна. Ракеты строго придерживались расписанных курсов, "Трансгалактика" гарантировала полёт без помех по своему отрезку параболы - на основе договора, заключённого Акционерной Компанией Космических Пилотов. Никто не имел права перейти дорогу. Метеоритные тревоги объявлялись теперь с шестичасовым упреждением - с тех пор, как автоматические зонды стали тысячами патрулировать сектор Трансуранов, ракетам перестала угрожать какая-либо опасность извне. Пояс - орбита миллиарда метеоритов между Землёй и Марсом - имел собственную патрульную службу, вдобавок ракетные поезда не ходили в плоскости эклиптики, в которой обращался вокруг Солнца грохочущий Пояс. Прогресс - даже если считать от времени полётов Пиркса в Патруле - был потрясающим.
          У "Титана" не было ни малейшей необходимости лавировать - необходимость обходить препятствия отсутствовала, потому что их не было. Однако он поворачивал. Теперь Пирксу даже не нужно было смотреть в звёздное небо, чтобы убедиться в этом - он чувствовал это всем телом. Если бы захотел, мог бы рассчитать кривую поворота, знать скорость корабля, его массу и скорость относительно звёзд.
          - Что же там происходит? - подумал он. - Что же всё таки?
          Оповещения для пассажиров не было. Может быть, что-то скрывают? Зачем? В порядках, которые заведены на классных кораблях, он разбирался слабо. Знал, что может произойти с механизмами, в рулевой рубке... а это тоже не так уж много. В случае аварии корабль сохранял бы прежнюю скорость или замедлил бы ход. "Титан" однако...
          Это длилось уже четыре минуты. То есть поворот - почти на 45 градусов. Интересно.
          Звезды замерли.
          Корабль шел по прямой. Сигаретница, которую Пиркс держал в руке, снова потяжелела. Шли по прямой и ещё больше увеличивали скорость. Сразу всё стало ясно. Секунду он сидел неподвижно, потом поднялся. Весил он теперь больше. Пассажирка с серыми глазами посмотрела на него.
          - Что-то происходит?
          - Ничего особенного.
          - Что-то изменилось. Неужели вы не чувствуете?
          - Ничего особенного. Просто немного увеличиваем скорость, - сказал он. Теперь можно было начать нормальный разговор. Он взглянул на неё. Цвет волос ничему не мешал. Она была весьма привлекательна.
          И он просто пошёл прочь, ускоряя шаги. Наверняка она подумала, что он какой-нибудь сумасшедший. До самого конца обзорной палубы по стенам тянулись цветные фрески. Он прошёл через дверь с надписью КОНЕЦ ПАЛУБЫ - ВХОДА НЕТ, через длинный, пустой, отдающий в свете ламп металлическим блеском коридор. Ряды дверей под номерами. Шёл дальше. На слух. По лестнице поднялся на пол-этажа и остановился у второй двери - стальной.
          ВХОД ТОЛЬКО ДЛЯ ЗВЁЗДНОГО ПЕРСОНАЛА - говорила табличка на ней. Ха! Какие лихие названия придумывала "Трансгалактика"!
          Дверь была без ручки, отрывалась специальным ключом, которого у него не было. Он потер пальцем кончик носа. Секунду подумал.
          - Тук - тук -туктуктук - тук - тук - простучал.
          Ждал минуту. Открыли. В притворе показалась унылая покрасневшая физиономия.
          - Что вам нужно?
          - Я пилот с Патруля, - сказал.
          Дверь открылась шире.
          Вошёл. Это был усилительный бокс резервной рулевой рубки - вдоль стен шёл дублирующий распределитель дюз поворота. На противоположной стороне - экраны оптического наблюдения. Перед аппаратурой стояло несколько кресел, все пустые. Один приземистый автомат следил за мигающими экранами. На узком столике у стены стояли в кольцевых захватах недопитые стаканы. В воздухе стоял запах свежесваренного кофе и какой-то странный, трудно поддающийся описанию, запах нагретого пластика, смешанный с небольшой примесью озона. Вторая дверь оставалась непритворенной, и из-за неё доносилось потрескивание преобразователя тока.
          - SOS? - спросил он у человека, который открывал ему дверь. Это был довольно плотный человек с припухшим с одной стороны лицом, словно у него болели зубы. На волосах - след от наушников. На нём был серый, с молниями, мундир "Трансгалактики", незастёгнутый. Из брюк вылезала рубашка.
          - Да.
          Тот как бы колебался.
          - Вы из Патруля? - переспросил.
          - С Базы. Два года летал на Трансуране. Пилот. Моя фамилия Пиркс.
          Тот протянул ему руку.
          - Минделл. Ядерщик.
          Ничего больше не говоря, они прошли в соседнее помещение. Это была радиокабина прямой связи. Очень большая. Человек десять стояли около главного передатчика. Двое радиотелеграфистов сидели с наушниками на голове - они беспрерывно писали, аппаратура издавала какие-то звуки, слышалось слабое гудение тока, под полом что-то попискивало. На стеновых панелях горели контрольные лампы. Всё это напоминало огромную междугородную телефонную станцию изнутри. Телеграфисты буквально лежали на своих пультах. На них были только рубашки и форменные брюки. Лица у всех потные - один бледный, другой, постарше, со шрамом на голове, выглядел совсем обыкновенно. Дужка наушников разделяла ему волосы, и шрам был виден очень хорошо. Двое других сидели немного дальше. Пиркс взглянул на них и узнал в одном из них Первого.
          Знал его мельком. Командир "Титана" был человеком низкого роста, с сединой, с маленьким, ничего не говорящим лицом. Заложив ногу на ногу, он сидел, рассматривая кончик собственного ботинка.
          Пиркс тихонько подошёл к людям, стоявшим около телеграфистов, наклонился чуть вперёд и стал читать через плечо того, со шрамом:
          - ...Шесть восемнадцать точка три иду полным ходом подойду восемь ноль двенадцать конец.
          Левой рукой телеграфист подвинул к себе следующий бланк и писал, не останавливаясь, дальше.
          "Луна Главная—Альбатросу-четыре" Марс—Луна. Есть ли повреждения на палубе точка отвечайте Морзе точка УКВ-телефон не доходит точка сколько часов можете идти в аварийном режиме точка пеленгуемый дрейф ноль шесть точка двадцать один прием".
          "Порыв-два Марс—Луна - Луне Главной. Полных ходом иду к Альбатросу-четыре сектор 64. Перегрет реактор тем не менее иду дальше нахожусь шесть милипарсеков от точки SOS конец".
          Вдруг второй телеграфист, тот, бледный, издал какой-то нечленораздельный звук, и все стоящие у стола наклонились к нему. Впустивший Пиркса человек подал Главному заполненные бланки. Второй телеграфист писал:
          "Альбатрос-четыре—всем. Лежу в дрейфе эллипса Т 341 сектор 65 стоп обшивка корпуса продолжает расходиться стоп кормовые изолирующие переборки не держат стоп аварийная тяга реактора 0,3 g стоп реактор выходит из-под контроля стоп главная изолирующая переборка повреждена во многих местах стоп повреждения на палубе—третьей степени возрастают под влиянием аварийной тяги стоп пытаюсь цементировать стоп перевожу команду на нос конец".
          У радиотелеграфиста тряслись руки, когда он писал. Один их стоящих взял его за воротник рубашки, поднял, вытолкнул за двери, через минуту возвратился один и сел на его место.
          - У него там брат, - сказал он ни к кому персонально не обращаясь. Теперь Пиркс склонился над старшим, который вдруг начал писать:
          - "Луна Главная—Альбатросу-четыре Марс—Луна. К вам идут Порыв сектор 64 Титан из сектора 67 Баллистический-восемь из сектора 44 Коболд-семь ноль два из сектора 94 стоп цементируйте защитную стенку в защищённых скафандрах при дополнительном наддуве стоп сообщите текущий аварийный дрейф стоп"...
          Тот, что заменил молодого телеграфиста, громко сказал: "Альбатрос!", и все склонились над ним. Он писал: "Альбатрос-четыре—всем. Аварийный дрейф неудержим стоп шпангоуты корпуса не держат стоп теряю воздух стоп команда в скафандрах стоп машинный отсек пробит температура в рулевой рубке 63 стоп первая протечка в рубке зацементирована стоп пробоина расширяется стоп заливает главный передатчик стоп теперь связь будет только УКВ-телефоном ждём вас конец".
          Пирксу захотелось закурить - тем более что здесь курили почти все, и дым синими полосами тянулся вверх, всасываемый вылетами вентиляции. Он пошарил по карманам и ничего не смог найти. Кто-то - он даже не видел кто это был, - не глядя сунул ему в руку открытую пачку. Закурил. Первый сказал:
          - Минделл!
          Закусил нижнюю губу.
          - Полный ход.
          Минделл, казалось, в первый момент опешил, но виду не показал.
          - Оповещение? - спросил сидящий рядом в первым.
          - Да. Я сам. Дайте.
           Он подтянул к себе микрофон в выдвижном кронштейне и заговорил:
          - Титан Марс—Луна - Альбатросу-четыре. Идём к вам полным ходом. Находимся на границе вашего сектора. Будем через час. Пробуйте выйти через аварийный люк. Будем у вас через час. Идём полным ходом. Держитесь. Держитесь. Конец.
          Он отодвинул микрофон и поднялся. Минделл говорил по интеркому на противоположной стороне:
          - Парни, полный ход через пять минут. Да, да, - сказал он кому-то на другом конце провода. Командир вышел. Его голос послышался из другого помещения:
          - Внимание! Внимание! Пассажиры! Внимание! Внимание! Пассажиры! Передаём важное сообщение. Через четыре минуты наш корабль увеличит скорость. Мы получили сигнал SOS и спешим...
          Кто-то прикрыл дверь. Минделл коснулся плеча Пиркса.
          - Ухватитесь за что-нибудь. Будет больше двух единиц.
          Пиркс кивнул головой, 2 g - это для него всё равно, что ничего, но он полагал, что сейчас и здесь не время и не место хвастаться собственной спортивной формой. Послушно ухватился за поручень кресла, на котором сидел старший телеграфист. Пиркс читал у него из-за спины:
          - "Альбатрос-четыре—Титану. В течение часа не продержусь на палубе стоп аварийный люк заклинило лопнувшими шпангоутами стоп температура в рубке 81 стоп пар заполняет рубку стоп попытаюсь разрезать корпус в носовой части и выйти конец".
          Минделл вырвал исписанный лист прямо из рук и побежал в другое помещение. Когда открывал дверь, пол слегка дрогнул, и все почувствовали, что их тела стали быстро тяжелеть. Первый пилот вошёл - видно было, что он шагал с явным усилием. Присел на своё кресло. Кто-то подал ему микрофон на кабеле. В руке у него была смятая радиограмма Альбатроса. Он расправил бумагу и минуту смотрел на неё.
          - Титан Марс—Земля - Альбатросу-четыре, - произнёс наконец. - Будем у вас через пятьдесят минут. Подойдём курсом восемьдесят четыре точка пятнадцать стоп восемьдесят один точка два стоп покидайте корабль. Покидайте корабль. Мы найдём вас наверняка. Держитесь. Конец".
          Мужчина в расстёгнутом мундире, заменивший молодого радиотелеграфиста, вдруг сорвался с места и посмотрел на Первого, который подошёл к нему. Телеграфист снял с головы наушники, Первый надел их на себя, одновременно второй регулировал хрипящий натужно динамик. Все остолбенели.
           В кабине находились люди, которые летали много лет, но никто и никогда ещё не слышал такого. Тот, чей голос слышался из громкоговорителя на фоне еще какого-то протяжного шума, как бы отгороженный стеной пламени, кричал:
          - Альбатрос - всех - пробоина - рулевой рубке - температура - невозможно - команда до конца - прощайте - магистрали...
          Голос оборвался, и теперь был слышен только шум.
          Громкоговоритель заскрипел. Подниматься было тяжело, однако все встали, ссутулившись, опираясь о металлические стены.
          - Баллистический-восемь - Луне Главной, - прозвучал сильный голос. - Иду к Альбатросу-четыре. Открывайте мне путь через сектор 67, иду полным ходом, маневр обхода выполнять не могу. Приём.
          Молчание длилось несколько секунд.
          - Луна Главная - всем в секторах 66, 67, 68, 46, 47, 48 и 96. Объявляю секторы закрытыми. Всем кораблям, которые не идут полным ходом к Альбатросу-четыре, немедленно затормозить и поставить реакторы на холостой ход, включить бортовые позиционные огни. Внимание, Порыв! Внимание, Титан Марс-Земля! Внимание, Баллистический-восемь! Внимание, Коболд-семь ноль два! Вам - Луна Главная. Открываю для вас свободную трассу к Альбатросу-четыре. Всё движение в секторах луча, ведущего к точке SOS, остановлено. Начинайте торможение на дистанции милипарсека от точки SOS. Следите за тем, чтобы торможение закончить на дистанции прямой видимости Альбатроса, поскольку экипаж уже мог оставить борт. Удачи. Удачи. Конец.
          Теперь отозвался Порыв - азбукой Морзе. Пиркс вслушивался в мелодию точек и тире.
          "Порыв Марс—Земля - всем, идущим на помощь Альбатросу-четыре. Вошёл в сектор Альбатроса через восемнадцать минут буду возле него стоп перегрет реактор охлаждение повреждено стоп после выполнения спасательной операции буду нуждаться в медицинской помощи стоп начинаю торможение полным. Конец".
          - Сумасшедший, - сказал кто-то, и все стоящие до сих пор неподвижно, как статуи, сразу отыскали взглядами того, кто это сказал. Пробежал короткий, возмущённый ропот.
          - Порыв будет первым, - заметил Минделл и взглянул на командира.
          - Ему самому потребуется помощь. Через сорок минут...
          Оборвал. Громкоговоритель хрипел и хрипел, пока вдруг сквозь трески не послышалось:
          - Порыв Марс—Земля - всем, кто идёт на помощь Альбатросу-четыре. Наблюдаю Альбатрос визуально. Альбатрос дрейфует, приближённо, в эллипсе Т 348. Корма светится вишнёвым цветом. Сигнальные огни отсутствуют. Альбатрос на вызовы не отвечает. Торможу и начинаю спасательную операцию. Конец.
          В соседнем помещении раздались звонки. Минделл и ещё кто-то вышли. Все мышцы у Пиркса словно одеревенели. Господи! Как он хотел быть там! Вернулся Минделл.
          - Что там?
          - Пассажиры спрашивают, когда можно будет танцевать, - ответил Минделл. Пиркс этого даже не слышал. Смотрел на громкоговоритель.
          - Уже скоро, - спокойно ответил Командир. - Переключите меня на оптику. Подходим. Через пару минут мы должны их увидеть. Минделл, дайте второе оповещение - будем тормозить на овердрайве.
          - Есть! - ответил Минделл и вышел.
          Громкоговоритель загудел снова, и раздался голос:
          - Луна Главная - Титану Марс—Земля, Коболду семь ноль два! Внимание! Внимание! Внимание! Баллистический- восемь засёк в центре сектора 65 вспышку яркости "минус четыре". Порыв и Альбатрос на вызовы не отвечают. Возможен взрыв реактора на Альбатросе. Для безопасности пассажиров Титану Марс—Земля приказываю остановиться и немедленно доложить. Баллистический-восемь и Коболд семь ноль два действуют дальше по обстановке. Повторяю. Титану Марс—Земля...
          Все посмотрели на Первого.
          - Минделл, - сказал тот. - Затормозим на милипарсеке?
          Минделл посмотрел на циферблат своих ручных часов.
          - Нет, Командир!. Подходим на дистанцию прямой видимости. Нам бы потребовалось шесть g.
          -Тогда меняем курс.
          - И так будем иметь, как минимум, три единицы, - сказал Минделл.
          - Тяжеленько.
          Первый поднялся, подошёл к микрофону и произнес:
          - Титан Марс—Земля - Луне Главной. Тормозить не могу - слишком велика скорость. Меняю курс маневром обхода на половине тяги и выхожу курсом двести два из сектора 65 в сектор 66. Прошу освободить путь. Приём.
          - Получите подтверждение, - обратился они к человеку, который сидел здесь только что. Минделл что-то говорил в интерком. Звонки не прекращались. На стенных панелях неустанно мигали лампочки. Вроде, потемнело - но это только лишь кровь отхлынула от глаз. Пиркс широко расставил ноги. Они тормозили, выполняя поворот. "Титан" мягко вибрировал, слышен был протяжный высокий звук работающих двигателей.
          - Сесть! - крикнул Первый. - Мне здесь герои не нужны! У нас три единицы!
          Все сели на пол, точнее, свалились на него. Он был покрыт толстым слоем пенопласта.
          - Ну! Там теперь всё перебъётся и переломается! - пробормотал сидящий около Пиркса человек. Первый услышал его.
          - Страховая Компания заплатит, - ответил он со своего кресла. Ускорение было, пожалуй, побольше трёх - Пирксу было трудно поднять руку к лицу. Пассажиры наверняка все лежали у себя в каютах, но на кухнях и в столовых должно было твориться - будь здоров! Он представил себе пальмовый сад. Этого же ни одно дерево не выдержит! А внизу! Полные вагоны разбитого фарфора! Веселая там должна быть картина!
          Снова зазвучал динамик:
          - Баллистический-восемь - всем. Альбатрос наблюдаю визуально. Корма светится. Закончу торможение и высылаю в пространство спасательные команды для поиска экипажа Альбатроса. Порыв на вызовы не отвечает. Конец.
          Ускорение спадало. Кто-то показался во вторых дверях и крикнул. Можно было подниматься, и все направились туда. Пиркс шёл последним. Это была главная рулевая рубка. Экран восемь на шестнадцать метров занимал всю переднюю стену - вогнутый - словно в каком-то громадном кинотеатре. Всё освещение в рубке было выключено. В пространстве, на фоне чёрного звездного неба, чуть ниже главной оси "Титана", в левом квадранте, тлела тонкая полоска, заканчивающаяся светящимся вишнёвым угольком величиной с огонёк сигареты. Она была ядром бледного, сплющенного слегка, шара с тонкими, расходящимися во все стороны острыми отростками; сквозь это шаровидное облако всё яснее пробивался свет сильнейших звёзд. Все вдруг сделали такое движение вперёд, словно хотели очутиться внутри экрана. В самом низу, в правом нижем углу, вспыхнул между ровно горящими звёздами белый огонёк и быстро замигал. Это был Порыв.
          "В р е а к т о р е А л ь б а т р о с а в о з н и к л а н е у п р а в л я е м а я ц е п н а я р е а к ц и я с т о п и м е ю п о т е р и в л ю д я х с т о п о б о ж ж е н ы с т о п п р о ш у м е д и к о в с т о п п е р е д а т ч и к п о в р е ж д е н в з р ы в о м т е ч е т р е а к т о р с т о п г о т о в к о т с т р е л у р е а к т о р а е с л и е г о н е у д е р ж у с т о п" - читал Пиркс прямо с мерно мигающей точки.
          Альбатроса уже не было видно. Посреди звёзд висел тяжёлый клубок янтарно-бело-бурого цвета, из верхней части которого выбивались гривастые языки. Он был немного ниже и перемещался в нижний левый угол экрана: "Титан" был выше, выходя новым курсом из сектора катастрофы.
          В глубину мрачной рубки упала длинная полоса света из двери в радиорубку. Слышался вызов Баллистического:
          - Баллистический-восемь—Луне Главной. Затормозил в центральной части сектора 65. Порыв на милипарсеке от меня огнём ратьера сигналит о людских потерях и течи реактора, готовый его отстрелить, просит медицинской помощи, которую я ему окажу. Поиск экипажа Альбатроса затруднён заражением пространства радиоактивным облаком с температурой поверхности порядка 1 200. Визуально наблюдаю "Титан" Марс—Земля, который проходит мимо меня полным ходом, выходя в сектор 66. Жду подхода Коболда-семь ноль два для совместного выполнения спасательных работ. Конец.
          - Все по местам! - раздался сильный голос. Одновременно загорелись лампы в задней части рулевой рубки. Всё задвигалось, вдоль стен люди шли сразу в трёх направлениях. Минделл отдавал распоряжения, стоя около главного распределителя. Раздалось несколько звонков, и в конце концов зал опустел, кроме командира, Минделла и Пиркса в нём остался только молодой телеграфист, который стоял в конце напротив и смотрел на медленно расширяющийся клуб дыма.
          - А, это вы, - произнёс Первый Титана, как будто только что заметил Пиркса, подал ему руку. - Коболд ответил? - спросил через его голову кто-то в дверях радорубки.
          - Да, Командир. Подходит на реверсе.
          - Добро.
          Минуту они стояли, глядя на экран. Последний отросток грязного облака исчез. Экран снова заполнила чистая звездная темнота.
          - Кто-нибудь спасся? - спросил Пиркс, словно бы командир "Титана" мог знать больше, чем он. Тем не менее тот был Первым, а Первый просто обязан знать всё.
          - Видимо, у них заклинило бленды, - ответил тот. Он был на голову - даже больше -ниже Пиркса ростом. Волосы были цвета свинца - то ли поседели, то ли всегда были такими.
          - Минделл, - бросил Первый в сторону проходящего мимо инженера. - Объявите, что всё кончилось. Можно танцевать.
          - Вы знали "Альбатрос"? - спросил он, возвращаясь к молчавшему Пирксу.
          - Нет.
          - Западная Компания. Двадцать три тысячи тонн. Что там?
          Радиотелеграфист подал ему бланк с текстом телеграммы. Пиркс прочитал первые слова: "Балистический вызы..."
          Отступил назад. Теперь он уже мешал людям, которые то и дело проходили через рубку, и поэтому встал у самой стены в конце. Подбежал Минделл.
          - Как там? - спросил у него Пиркс. Минделл вспотел и вытирал пот со лба носовым платком. У Пиркса было такое ощущение, будто бы он знал этого человека уже долгие годы.
          - Не так плохо, - выдохнул Минделл. - Досталось взрывной волной. Охлаждение реактора от сотрясения стало барахлить - эта зараза всегда летит в первую очередь. Ожоги первой и второй степени. Врачи уже там.
          - С Баллистического?
          - Да.
          - Командир! Луна Главная! - пригласил кто-то от дверей радиорубки, и Первый пошёл туда. Пиркс стоял около Минделла, который машинально коснулся опухшей щеки и спрятал платок в карман.
          Пирксу хотелось ещё расспросить Минделла, но тот ничего уже не сказал, кивнул головой и пошёл в радиорубку. Громкоговоритель болтал на десять голосов, корабли из пяти секторов спрашивали о судьбе "Альбатроса", "Порыва", наконец Луна Главная объявила режим радиомолчания и пыталась развязать коммуникационный узел, который возник вокруг сектора 65 после закрытия окружающего пространства. Первый сидел около телеграфиста и что-то писал. Вдруг телеграфист снял наушники и отложил их в сторону, словно они уже были не нужны. По крайней мере, Пирксу показалось именно так. Он подошёл к нему сзади. Хотел спросить, что с людьми Альбатроса - удалось ли им выйти. Радист почувствовал его присутствие, поднял голову и посмотрел Пирксу прямо в глаза. Пиркс больше ни о чем не спрашивал. Он вышел через дверь с надписью ТОЛЬКО ДЛЯ ЗВЁЗДНОГО ПЕРСОНАЛА.