екисты любят рассказывать историю о том, как в романтические времена начала революции, когда большевики еще не разогнали все политические партии без разбору, Дзержинский, придя в Бутырку, под честное слово отпустил всех анархистов на похороны их лидера Кропоткина, а они все после этого печального мероприятия вернулись в тюрьму.
          Дзержинский проходил перед строем арестованных анархистов и с каждого брал честное слово о возвращении. А нарушить это слово, данное перед товарищами по партии, не посмел никто.
          Красивая история! Как выглядит в ней Дзержинский? Гуманен, порядочен, высокоморален, немелочен, широк душой, а на заграничный манер - джентльмен, благородный в своих намерениях, идальго, кристально чистый в своих мыслях. В этом месте истории все большевики гордо умолкали или уходили, унося на себе бронзовый отблеск гуманного рыцаря революции. Все буржуазные элементы вздыхали и переходили на сторону революции, а пролетарии снисходительно похлопывали их по плечу. И разговор на этом был окончен.
          А я не буржуй, и разговор на этом месте не остановлю. А продолжу с вопроса: "А как выглядят в этой истории арестованные анархисты? Ведь вопрос стоял об их личной свободе, а то и жизни каждого из них. И вот она реальная возможность скрыться, остаться в живых. Однако слово чести, данное такому заплечных дел мастеру, но в присутствии товарищей дороже собственной жизни! И они возвращаются все до одного.
          Чем рисковал Дзержинский? Ну, убежит пара идейных противников (для него все они бандиты) и Бог с ними. На остальных отыграемся. Убегут все - такую кампанию дискредитации в газетах устроим, что это будет политическая смерть партии. Кроме того, на два месяца раньше будет повод сказать, что, поскольку анархисты такие подонки, что слова чести не держат, то нам с ними не по пути, они сами себя поставили вне закона. А там и до прямого физического уничтожения недалеко. Риска-то практически никакого. В уме, в способности спрогнозировать ситуацию Феликсу Эдмундовичу никто не отказывал. Шаг смелый, ситуацией воспользовался красиво, молодец! Правда, ореол рыцарства от этого чуть более подробного, чем предписано большевиками, рассмотрения - почему-то тускнеет и приобретает свинцовый оттенок. Вокруг расстрелянных анархистов этот ореол должен бы возникнуть, но не возникает, и это потому, что они безымянны, а главное потому, что ведомство "железных рыцарей" постаралось, ответило на их честность поголовным истреблением. Тихо, спокойно, методично.
           И все же чекисты до сих пор рассказывают эту историю. Рискуя тем, что кто-то так же, как и мы в ней разберемся до конца, а не остановимся на выгодном для рассказчика месте. Зачем такой риск? Ну, давайте вспомним другую, добрую, человечную историю, показывающую непредвзятое отношение, истинное благородство сильного в схватке. Давайте расскажем про какого-нибудь наркома внутренних дел. Ну, к примеру, про Ежова. Нет, лучше про Ягоду. Или лучше про еще кого-нибудь, кто там был после них? Это про Берия, Меркулова, Деканозова и Вышинского что ли? Нет уж! Давай не будем выпендриваться. Давай вот ту, проверенную байку про Дзержинского…
           Зачем же надо чекистам и милиционерам все-таки рассказывать и гордиться этой историей? Смею предположить, что это был тот редчайший случай, когда наши карательные органы государства поступили со своими непосредственными оппонентами достойно, прилично, благородно. Во всех остальных случаях это делалось и делается и поныне "по-ленински". Это значит, пока ты нам нужен, чтобы раскрыть другое преступление, совершенное другим человеком, нам с тобой по пути, а как только необходимость в тебе отпала, то знать я тебя не хочу и поступаю по всей строгости революционного закона. Использовал - выбросил. Как памперс! Ну, а всякие миндальничания на предмет презумпции невиновности людьми из советских органов отбрасывались как несущественные, как буржуазный предрассудок.
           В качестве примера приведу незабвенно классический фильм Говорухина "Место встречи изменить нельзя". Вот Жеглов играет на бильярде с Копченым. Притворяясь, ведет себя на равных и незаметно выведывает нужную ему оперативную информацию, а затем оформляет на него протокол за игру на деньги. Копченый обманут и обижен на Жеглова. Но не на него одного, больше он не пойдет на добровольный контакт с милицией никогда. В раскрытии конкретного дела сыщик Жеглов добился очевидного успеха, а вот стратегически проиграл. Ответил черной неблагодарностью на искреннее поведение Копченого. А ведь по сюжету фильма Копченый не преступил уголовного закона.
           Затем Жеглов пытается задержать укравшего кошелек Кирпича, но сделать это чисто не удается, и поднятый с земли кошелек, как вещественную улику подбрасывает в карман воришке. Здесь сотруднику "убойного отдела" Жеглову просто не хватило профессионализма чтобы задержать "щипача" с необходимой доказательственной базой и он пошел на откровенный подлог. Используя этот некрасивый факт, как основание для "доброго" разговора с Кирпичем, Жеглов по-дружески выведывает и адрес скупщицы краденного, и приметы и характер Фокса. Итак, Кирпич имеет возможность обидеться, но раскрывается перед сыщиком. Сыщик в ответ на это оформляет Кирпича на два года лишения свободы. Теперь и он - Кирпич - считает милицию своим врагом и на добровольный контакт не пойдет с ней никогда.
           Через несколько недель нахождения под арестом гражданина Груздева, выясняется настоящий убийца жены Груздева. Шарапов с радостью отпускает арестованного и полагает, что перед необоснованно задержанным надо бы извиниться. Но у Жеглова на это есть объяснение: "Зря у нас никто не сидит. Надо было своевременно со своими женами разобраться". Да кто он такой есть этот сыщик Жеглов? Свободы может лишить у нас лишь суд! Груздев тоже будет считать милицию своим врагом и не пойдет с ней на добровольный контакт.
           А не слишком ли дорого обойдутся такие неуклюжие действия сыщика для государства? Это же сколько придется после этого показывать свою порядочность принципиальность и честность Шарапову, да и где их взять-то стольких "шараповых", когда вся страна из-за артиста Высоцкого влюблена именно в Жеглова. Я уж не говорю про его непререкаемый авторитет в органах милиции, а у оперов он просто Бог.
           При такой деятельности милиции и таком отношении каждого простого гражданина к ней какая может сложиться криминальная обстановка в нашем обществе? "Жеглов" один, а обиженных им все больше и больше. И каждый из них - из нас с вами - считает их врагами, помогать им не будет. Тем более, что Высоцкий нам симпатичен, а все остальные нет. Такое общество не может не захлестнуть волна преступности.
           Только не подумайте, что мы рассматриваем ситуацию в фильме Говорухина на предмет правдивости или в целях уяснения художественных достоинств кинофильма. В нашей реальной жизни все факты, выведенные режиссером на экран, имеют место быть не только в широчайшем объеме, но и в более мерзких подробностях, а самое главное во все возрастающем масштабе. Из-за резко упавшего профессионализма работников милиции половина всего вала преступлений держится на "подставах". Ситуация настолько критическая, что если не предпринять сейчас самых энергичных мер, то последствия будут катастрофическими и коснутся не только милиции, но всего нашего общества, каждого из нас.
           Вот, совсем недавно Красноярский суд освободил из-под стражи бизнесмена Быкова. Благодаря усиленному воздействию на наше сознание средств массовой информации, этот господин полностью ассоциируется у нас с бандитами и коррупционерами. А суд, тем не менее, выносит такое удивляющее нас решение. Значит, суд имеет больше информации и принимает обоснованное решение. Личность арестованного настолько громкая, что никакие личные просьбы и меркантильные интересы не могут здесь проявиться ни каким образом. Ни один судья не рискнет выносить заведомо неправильное решение, даже если оно будет щедро оплачено. Это совершенно понятно. Прокуратура протестует, а Верховный суд этот протест отклоняет, а правильность освобождения Красноярским судом Быкова подтверждает. Последние сомнения в правильности освобождения отпали.
           Я подчеркиваю, что судом вопрос о виновности или невиновности Быкова пока не рассматривался! Это все будет впереди. А пока что все споры идут о том, где находится Быкову до окончания предварительного следствия и рассмотрения дела в суде. И все! Следователь Генеральной прокуратуры, расследующий это дело, на всю страну объясняет, что он с преступностью и со своим обвиняемым Быковым не борется, а лишь собирает необходимые доказательства по делу. И мы этому должны поверить? На решения судов первой и второй (но высшей) инстанции этот молодой человек смотрит снисходительно, как на балующихся ребятишек, а нам с экрана объясняет, что Быков должен сидеть до суда в тюрьме только потому, что он обвиняется в совершении тяжкого преступления, тяжкого! Профессионалы должны его понять! По его мнению, в Красноярском суде, да и в Верховном - так, стажеры несмышленые работают, не профессионалы. Пусть останется это на его совести.
           Но по существу он прав - этот советский следователь из советской Генеральной прокуратуры. Если он произносит, не стесняясь, это с экрана телевизора на всю страну, то и все остальные работники прокуратур - до районных включительно - смело должны следовать за ним. А он правильно трактует часть вторую статьи 96 Уголовно-процессуального кодекса Российской Советской Федеративной Социалистической Республики, утвержденного Законом от 27 октября 1960 года: все обвиняемые по тяжким статьям могут быть арестованы (в их понятии не могут не быть арестованы) лишь потому, что их подозревают именно по этим тяжким статьям. Это реально действующий и реально названный закон. Дух его абсолютно соответствует названию - советский социалистический! И плевать ему какой год на дворе, он живет в 1960 году. А по советским правилам: "Вор должен сидеть в тюрьме!", - и не потому, что судом установлена его вина, а потому, что так решил Жеглов. Мы просто говорим на разных языках! Мы на Российском языке 2000 года, а он на Советском 1960 года.
           Правда, за этим следует безрадостный для всех нас вывод, что и вся наша система правоохранительных органов действует в другом времени, отставая от развития общества лет на сорок. Порой они просто не могут действовать по-другому, закон запрещает, стреноживает коня. И все же в правоприменительной практике есть люди, мыслящие современно, они еще в меньшинстве, но это настоящие, мудрые профессионалы, на них моя надежда.
           Но ведь борьба с преступностью волнует не только профессионалов, а всех. И это те самые простые граждане, которые ежемесячно прощаются с частью своей зарплаты, чтобы милиция и прокуратура могла работать. И строго выполнять требование закона и власти, в том числе и судебной. А вот теперь ни я, ни кто другой не поверит, что факт задержания и водворения Быкова под стражу по другому делу, но после освобождения по законному решению суда - это не подстава, не жегловская хитрость. Причем на наши с тобой денежки.
           Мне бы была понятней и по человечески заслуживала большего уважения и доверия позиция Дзержинского. Она бы больше соответствовала государственным интересам и по конкретному делу, и на всю ситуацию с преступностью в стране в стратегическом плане благотворное воздействие оказала бы. Привлекла бы эта мудрая позиция к себе своим благородством всех простых граждан - способных в дальнейшем помочь милиции, сотрудничать с нею. А после суда по существу предъявленного реального обвинения, припертый к стене неопровержимыми уликами, никуда не делся бы от справедливого наказания и пресловутый господин Быков. Неужели это трудно предвидеть и просчитать?
           Правда, неопровержимые улики надо профессионально собрать, закрепить и суду представить, а не создавать "волну народного гнева", чтобы хоть как-нибудь, на одних "подставах" осудить и все грехи со времен Екатерины Второй повесить на Быкова.
           Вскоре после вступления в должность наш Президент посетил следственный изолятор "Кресты" в Питере. Поудивлялся, поогорчался, обратил внимание на скученность, неустроенность, антисанитарию, подверг сомнению необходимость столь часто избираемой меры пресечения - арест и уехал. В "Кресты" пошли посылки со всего мира, королева Швеции "колобуху прикатила" (в переводе с воровского жаргона - привезла передачу) аж в двух грузовиках. Министр юстиции пробежался с проверкой по московским изоляторам и освободил почти тринадцать тысяч арестованных - это он сам в телепередаче стране рассказал. Такие вот реальные шаги новой власти.
           А я позволю себе не остановиться на этих достижениях, а размышлять дальше. Ведь если после прихода министра юстиции из изоляторов освободили тысячи арестованных, то значит, что они там содержались незаконно? Без необходимых на то оснований? Да ведь за это предусмотрено до четырех лет лишения свободы по статье 301 Уголовного кодекса России. Сколько же следователей и прокуроров оказались за решеткой? Ну, хотя бы были уволены со службы? Ну, хотя бы получили выговор или на худой конец были поставлены в угол на колени, на горох? А вот бьюсь об заклад, что ни единого. Потому, что в противном случае это не преминули бы отметить.
           И вот это государственная позиция? Системная продуманная работа?
           Должны же быть и распоряжения прокурорам всех уровней, необходимые инструкции, и регулярный контроль исполнения закона в этой части, и необходимые изменения в УПК. А затем и широкое освещение в СМИ результатов от этой акции. И создание, таким образом, положительного отношения к доброму, принципиальному, взыскательному, благородному государству. И естественно рассчитывать после этого на взаимность от граждан. А где это?
           Такими маленькими шажками и создается авторитет государства у своего народа, да и во всем цивилизованном мире. Причем таких продуманных шагов надо много и на протяжение длительного времени. А разрушить все можно быстро и без особых затрат. Да просто вякнуть на весь мир главному налоговому полицейскому, что на Волжском автозаводе воруют налоги с двухсот восемьдесят тысяч автокузовов в год. Кроме ВАЗа столько кузовов никто в стране за год сделать не может, производственных мощностей не хватит. Это же просто заведомая бессмыслица. Но, прокукарел, а там, хоть не рассветай! Неважно, что предоплаты поставщики потребовали от такого необязательного завода, что иностранные партнеры косо смотреть стали, что инвесторы отвернулись. Что арбитражный суд назвал это вымыслом.
          Английский коллега нашего такого полицейского подал бы в отставку, а японский сделал бы себе харакири. Наш даже не извинился. Как с гуся вода!
           И это тоже государственная позиция? Такому государству и государственному служащему гражданин будет доверять, уважать, сотрудничать?
           Это все мы видим по телевидению, но ведь это же все с искажениями проецируется и на наших местных начальников и чиновников. Это заставляет их действовать по образцу и подобию московского генерала, или министра, или прокурора. От таких московских позиций и местного применения мы все, как граждане государства и будем определять свое отношение к государству.
           В нашем мирном волжском городе за один день в бандитских разборках, да и просто так, были убиты десять человек. Это больше, чем за это время произошло убийств во всей Чечне, где не прекращается война, боевые действия. Наше милицейское начальство озаботилось. Наверное, усилило, углубило, расширило, повысило.
           А один из руководителей сказал, что на содержание милиции города в текущем году мы ассигновали миллион долларов, а в предстоящем будет еще больше. Мне почему-то вспомнился председатель колхоза, говоривший в анекдоте: "Сельчане, в прошлом годе, мы посеяли двадцать га гречихи, все съела тля, в нонешнем годе мы посеяли пятьдесят га гречихи, все съела тля, в будущем годе мы засеем гречихой сто га - жри, сволочь!"
           Хороший анекдот. Но смеяться над ним не хочется. То ли потому, что старый, то ли потому, что с начальниками связан, а они юмор не очень ценят, а может быть потому, что деньги-то там, на эту "тлю", мои личные?
           Как бороться с преступностью как явлением, думают многие. Некоторые рецепты предлагались и нами на страницах нашей газеты. Если кто-то кое-где у нас порой их прочитает, и это пригодится ему, то мы будем рады. Но позволим себе продолжить мучаться над такими предложениями и дальше.
           Представьте себе судебное заседание, на котором подсудимый заявляет суду, что показания он давал не добровольно, а под принуждением. А если точнее сказать, то следователь ему избрал меру пресечения в виде ареста, но, допрашивая потом, пообещал: "Если ты дашь такие показания, какие мне будут необходимы, то я тебя отпущу на подписку о невыезде". Вот он, бедный подсудимый, не захотел в тюрьму, на нары-то, и наговорил на себя напраслину, неправду.
           Ведь, знакомая ситуация? Профессионалы - судьи - даже гримасу состроят: они с этим встречаются чуть не ежедневно, надоело уже. Что они делают в этом случае? Вызывают следователя и спрашивают его: "Обещал подписку, навязывал свой вариант показаний?" Все следователи делают в ответ круглые глаза и, конечно, все отрицают. Иные искренне, а чаще всего бессовестно врут.
           Ты, наверное, думаешь, что я несправедлив к ним, когда утверждаю, что врут многие и бессовестно. Отнюдь! И вот почему.
           Умный судья на процессе после этого обращается к подсудимому с вопросом: "А вы не обращались ли после того, как вышли на подписку в прокуратуру или к вышестоящему милицейскому начальнику с жалобой на то, что вас обманули и заставили дать неправильные показания? Нет? А ведь возможность у вас такая была, но не захотели вы ей воспользоваться. Ай, нехорошо! Мы расценим ваше утверждение как ложное, как стремление избежать ответственности, а следователь личной заинтересованности в этом не имел, спасибо за то, что пришел и дал показания в суде, изобличил прохвоста".
           Вообще-то, сам судья не может не понимать, что жаловаться начальнику следственного отделения на его подчиненного следователя себе дороже. К прокурору, дававшему санкцию на арест и надзирающему за проведением следствия тоже можно пожаловаться и собирать манатки, ехать сидеть под стражей. Да и не привык наш русский человек по чиновным кабинетам ходить, бумажками запасаться. Спасает следователя в этой ситуации то, что никаких доказательств правдивости своих слов подсудимый предъявить не может. Вся их сделка устная и без свидетелей. Следователя, признавшегося в незаконных методах следствия я тоже никогда не видел, не дураки же они. Ситуация беспроигрышная.
           И, тем не менее, самая юная помощница младшего следователя через две недели после начала своей трудовой деятельности уже угрожает подозреваемому, который, по ее мнению, ведет себя не так, как ей надобно: "Закрою!" (это в переводе с милицейского сленга - возьму под стражу). Вы возразите, что не она решает вопрос об аресте, но не сможете не согласиться, что отказ прокурора в аресте, когда следователь представляет материалы дела и настаивает на аресте - это довольно большая редкость. Значит, основания так угрожать у этой девочки (а тем более, у авторитетного следователя) все-таки есть.
           А теперь дорогой читатель я скажу, что и доказательства существования такой сделки между подозреваемым и заместителем прокурора нам с тобой известны. Всей стране известны. Как и фамилия подозреваемого: В.А. Гусинский! Это он не явился по вызову в Генеральную прокуратуру, и из-за этого ему изменили меру пресечения с подписки о невыезде на арест. Но тут же, выступая перед телекамерами, Заместитель Генерального прокурора сказал, что этот арест может быть пересмотрен в зависимости от того, какие показания он даст. (Это и надо понимать: "Дашь нужные нам показания, то отпустим из под стражи").
           Когда это, не стесняясь, обнародует один из руководителей республиканской прокуратуры, то, как ты думаешь, постесняется ли применить такой же прием самый последний чукотский опер и наша знакомая помощница младшего следователя? Увы! Ясный ответ на этот риторический вопрос и дает мне основания сомневаться в честности многих следователей и порядочности отправляемого правосудия. Особенно остро это ощущают те люди, которых это следствие и правосудие коснулось немилосердным мечом своим. Они никогда не примут такое несправедливое воздействие со стороны государства, как ласковый шлепок любящей матери. От них никогда не будет помощи в задержании преступника. Для них человек в милицейской форме всегда будет враг! А государство - это "они".
           Что сделать, чтобы избежать этого, чтобы возмездие государства за нарушение закона воспринималось без вечной обиды, как простая педагогическая необходимость? Это нужно каждому, но в первую очередь это нужно государству, каждому государственному органу и лицу: милиции, прокуратуре, суду, мэру, президенту.
           В общем, не надо изобретать велосипед. Достаточно открыть действующий Высший закон России и прочитать в статье 22, что арест, заключение под стражу и содержание под стражей допускается только по решению суда. И никакие опера, следователи, прокуроры и их заместители (даже Генеральные) не имеют права кого-либо арестовывать. А статья 15 нашей же Конституции позволяет прямо применять ее как закон, поскольку УПК РСФСР в этой части противоречит Высшему закону - Конституции и, следовательно, не должен действовать.
           Когда-нибудь так и будет, когда критическая масса жалоб со ссылкой на это несоответствие продолбит высшие судебные инстанции. Если с кем-то произошло такое неприятное событие, не стесняйтесь, жалуйтесь. Ссылайтесь на Конституцию, может быть именно вам и повезет, ваша капля будет последней в этой чаше долготерпения и слез.
           Но все наши предложения тем и отличаются от розовых прожектов, что имеют местное, не зависящее от Москвы, Президента, Думы и Господа Бога применение. Так и в этот раз.
           Ведь не потребует значительных усилий, капиталовложений и высоких указаний гласное решение вопроса об избрании меры пресечения и в стенах прокуратуры. С обязательным участием подозреваемого, его защитников, а для несовершеннолетних - и родителей и, конечно, следователя. Чтобы не было это тайной, неожиданностью. Прошли предусмотренные законом сроки для задержания, предупредили адвоката и родителей о месте и времени рассмотрения меры пресечения, и - вперед. Одновременно проверяется вопрос добровольности отказа от адвоката, если такой отказ имеется. Обсуждается и вопрос о состоянии здоровья подозреваемого (адвокат или родители представят документы), о назначении меры пресечения в виде залога (обсуждается и сумма и порядок внесения ее) или другие меры, предусмотренные действующим законом, выслушиваются и жалобы на незаконные действия при задержании и при проведении допросов. Вот сколько важных вопросов решается, а самое главное такая процедура лишит следователя уверенности в том, что "закроет" именно он. А у подозреваемого, адвокатов, родителей не будет такой обреченности, озлобления, обиды на государственную машину, без разбора подавляющую его.
           Самое интересное, что ввести такую процедуру, как общее для всех правило - позволяет и тот самый пресловутый и ругаемый нами (и не только нами) Уголовно-процессуальный закон 1960 года. Было бы желание.
           Это конечно временная процедура, придет новый УПК, и решать эти вопросы будет суд. Но
          когда это будет - известно только Богу и нашей Государственной Думе, а создавать нормальные человеческие условия жизни надо сейчас. Жизнь не отложить до лучших времен.
           Мы вновь и вновь пытаемся призвать каждого гражданина и государство в лице каждого его служащего к равноправному и честному партнерству. Без камня за пазухой, без фиги в кармане. Давайте все и каждый будем умнее, порядочнее, ответственнее, гуманнее, человечнее, предусмотрительнее, добрее. Мы по отношению к государству, а оно по отношению к нам. Нам будет спокойно жить в таком уважающем нас и уважаемом нами государстве.
           Всеми своими страданиями Россия и мы с вами - россияне - заслужили достойную жизнь.