озможно, название данной статьи звучит слишком проблемно и даже глобалистически, однако, я должен заметить, что сама проблематика культуры в настоящее время именно так и ставится. И не только на данном этапе. К концу века возникает проблема выживаемости культуры, поднимаются вопросы будущего, перспективы развития человечества. Нечто подобное было и в конце XIX века - были созданы крупные школы, огромные направления, многие входят сейчас в число классических, и посвящены эти работы проблеме кризиса европейской культуры. Я не хотел бы погружаться в эту сугубо теоретическую сферу, но должен отметить, что, несмотря на правомерность такой глобалистической постановки вопроса (тем более это нам близко и понятно, поскольку кризис достиг слишком большой глубины), все-таки эти глобалистические проблемы совершенно справедливо рассматриваются в плане регионалистики. И многие исследователи приходят к выводу, что сугубо теоретическую модель выхода из кризиса построить и невозможно, и в этом, собственно говоря, нет необходимости. Прежде всего, необходимо найти региональные точки развития, тогда можно будет выйти из сугубо книжной теоретической сферы, потому что, если мы возьмем классиков культурологии, например, известного Шпенглера и совсем неизвестного Альфреда Вебера, мы увидим, что это те люди, которые опирались на тонкое проникновение в культуру собственных народов, собственных регионов, психологию небольшого города, психологию насыщенной культурной жизни.
          Поэтому мне представляется, что глобалистика есть скрытая форма такой регионалистики. Региональное, местное значение культуры это то, что есть. Иной культуры, попросту говоря, нет, поскольку нет культуры, которая не затрагивала бы, не служила бы основанием самого выживания людей. Итак, именно в этом ключе хотелось бы рассмотреть эти вопросы, которые потом вместе с другими могли бы послужить основанием для наших творческих дискуссий на следующих заседаниях.
          Переходя от глобалистики к региональному рассмотрению вопросов, для того, чтобы найти точки роста, в качестве такой глобальной модели, которая дает возможность перейти к обнаружению точек роста, мне хотелось бы привести последнюю теоретическую позицию известного специалиста. Речь идет о позициях Хантингтона, директора института стратегических исследований при Гарвардском университете. Основная мысль его проста: Россия находится в столь трудном положении потому, что не оправдались надежды на безполюсный мир. Общий дом, в котором будут жить народы, оказался утопией, и все это рассеялось, как дым сигареты, в течение кратчайшего исторического времени. Буквально на наших глазах эта концепция развивалась и поднималась. Сегодня совершенно очевидно, что главный вывод Хантингтона уже принят в практику, а именно вывод о том, что на смену биполярному миру двух противостоящих сторон пришел мир многополярный, многополюсный мир, где полюсов столько, сколько раньше и не снилось, где соперничество этих сторон гораздо более обостренное, а главное, порождает совершенно иное качество, а именно - качество столкновения цивилизации, где определяющая роль принадлежит культуре.
          Поэтому все наши сегодняшние заявления о том, что культура есть фундамент основы выживания, это не метафора, это сегодня уже реальность социальной жизни, политической, экономической, правовой, поэтому сегодня с полным основанием речь идет об экономической культуре, о политической культуре, о правовой культуре, о научной культуре. Наука как феномен культуры - только в этом контексте наука может существовать, и будущее человечества, таким образом, определяется вот этими культурными детерминантами. А эти культурные детерминанты определяют цивилизационные разломы. Хантигтон пишет, что совершенно очевидно на первый план выступают такие цивилизационные образования, как исламский мир, конфуцианско-даосистский мир. Китай с его конфуцианской идеологией, практикой уже сегодня притягивает к себе Сингапур, Гонконг, Тайвань и превращается в наиболее могущественную державу мира в следующем веке. То есть, США и Западу сейчас будут противостоять совершенно иные цивилизации. Хантингтон как человек, отвечающий за свои выводы, делает очень серьезное заключение. В частности, он говорит о том, что эти противостояния цивилизаций более жесткие, чем противостояния Советского Союза и Запада, по той причине, что в целом противостояние ранее проходило в рамках западной идеологии, ведь марксизм это тоже западное учение. И споры, таким образом, проходили в следующей плоскости: где в большей степени защищаются права человека, какая система более гуманна и предоставляет больше возможностей человеку.
          Что касается тех споров, которые возникают на современном цивилизационном разломе, то это совершенно разные типы отношения к миру, разные типы мировидения, мироповедения, миропонимания, причем различия носят фундаментальный характер, когда не признаются основания всей культуры. В частности, западная культура не признается во всех ее фундаментальных посылках: западный рационализм, западная наука, западный гуманизм - все это воспринимается как ценности совершенно локального, ограниченного свойства. Но я не хотел бы сопровождать выступление сугубо научной аргументацией, сошлюсь только на известного теолога мусульманского мира, философа и математика Хоссейна Насра, где он заявляет, что западная культура, как таковая, не состоялась. Он приводит известную метафору Френсиса Бэкона, где тот провозглашает перспективы развития западной культуры, науки и рассматривает природу как благодетельную мать, которая под воздействием науки награждает человека своими бесчисленными и здоровыми домочадцами - детьми. Так вот, отмечает Хоссейн Наср, Европа показала, что из природы она делает не добродетельную мать, а проститутку, которой пользуются и выбрасывают за ненадобностью. Это предполагает, что данная позиция может быть ущербной и может быть подвергнута критике. Я хотел бы показать, что такие цивилизационные разломы, такое столкновение культур достигает небывалой остроты, и все эти утопии и иллюзии того, что единый мир, единая гармония возможны, опровергаются позицией Хантингтона.
          Дело в том, что сам Хантингтон подвергся резкой критике, но его основная мысль состоит в следующем: "Вы меня можете критиковать по деталям, но кто предложит более рабочую модель?" Ведь совершенно очевидно, что эти миры действительно соединяются в некие противостоящие друг другу силы. Для России главная проблема - как выжить в этих цивилизационных разломах? Может быть, для кого-то покажется слишком обостренным такое наше отношение, но ведь мы живем на Северном Кавказе и прекрасно понимаем, что если цивилизационные разломы проходят через Северный Кавказ, то это уже не теория, а практика, причем кровавая. Это не единственная серьезная точка, которая заставляет всерьез говорить о подобного рода вопросах в отнюдь не в теоретически-глобалистическом смысле, но в плане практическом. Так вот, возникает вопрос, где Россия будет, в каком мире она окажется? Ведь дело в том, что цивилизационные разломы проходят и по территории России. Это и мусульманский мир, и буддистский мир, и, прежде всего, православная культура. Поэтому встает вопрос, сможет ли Россия хотя бы этот островок православной культуры удержать за собой? Во всяком случае мне представляется весьма продуктивной мысль о том, что мир изменился, цивилизационные разломы происходят и на наших глазах, эти разломы показывают новое ядро для сплоченности цивилизации. Этим ядром является новая самоидентификация, т.е. с чем себя отождествляет та или иная цивилизация, необходимость идентифицироваться, сохранить свою устойчивость, сохранить свою культуру. Мусульманский мир совершенно четко заявляет о собственных ценностях, как об имеющих и гуманистическое значение, и человеческое, и позволяющих сохранить мир между народами и другие ценности. Это позволяет им сплотиться.
          Итак, вопрос о новой самоидентификации. Проще сказать, каковы те культурные ценности, которые могут в настоящее время помочь выжить россиянам, как не просто государству и нации, а как определенной цивилизационной целостности. Вот почему, по моему мнению, мы так остро ощущаем отсутствие этой самой идентификации.
          Следующее. Те культуры, которые лежат в основании этих цивилизационных разломов, тем не менее в каждой культуре (мусульманской, буддистской) не отказываются от научных ценностей. И Япония, и Китай, и мусульманский мир не отвергают современных технологий, они сохраняют свои традиционные, вековые, культурные напластования, и, тем не менее, синтезируют с ними новейшие достижения науки. Блестящий пример тому - достижения Японии. Так что же получается: может культура - это особая доминанта? Может действительно наш культурный пафос должен состоять в том, чтобы сохранить науку, образование, просвещение, которые имеют широкий гуманистический пафос? Эти просвещенческие ценности не исчерпали себя в сегодняшнем мире. И для России они имеют особое, первостепенное значение. Дело в том, что сегодня часто ведут разговоры о том, что просвещенческая модель исчерпалась, что необходимо обращение к иным моделям, что разум, образование - это не все типы рациональности. Мне представляется, что именно на этом пути можно обнаружить устойчивые точки.
          О схеме нашего образования. Лицеи, гимназии совершенно на иных принципах строят современное образование. Культурологическая подготовка. Иногда наши родители спрашивают: куда наши дети пойдут учиться, или куда пойдут работать после учебы? Сейчас нет планового отношения к человеку, таким образом, та молодежь, которая получает сейчас образование, понимает, что независимо от ранга, каждый обязан выполнять закон. Это отчетливая точка роста и здесь просто не должно быть разногласий и других политических конфликтов, т.к. это очевидные вещи, взятые из современной практики.
          Вера в науку, просвещение - все это, в конечном счете, должно помочь преодолеть хаос, который, к сожалению, периодически возникает на историческом пути человечества. Ф. Ницше здесь заметил, что в человеке кроме аполлонического начала, разума, есть мощное дионисийское начало, разрушительное, стихийное. Видимо, развитие личности, свобода личности не могут без этого начала, но лучше некоторые тревожные моменты предвидеть. Другое дело, что мы должны работать в обозначенном векторе поддержки науки и просвещения