В каждой строчке только точки... [Е.Соловьева]

Елена Соловьева,
ассистент кафедры русского языка
Ростовского госпедуниверситета,
кандидат филологических наук

В каждой строчке только точки...

ак известно, человек стремится к экономии языковых средств, эта тенденция активно реализуется в разговорной речи и проявляется в "проглатывании" букв, построении более простых с точки зрения синтаксиса предложений, недоговаривании целых фрагментов последних и др. Вот каковы приметы времени! Эти самые недосказанные, или усеченные фрагменты точно или приблизительно (в зависимости от языковой ситуации и общности апперцепционных баз коммуникантов) восстанавливаются адресатом из содержания уже имеющихся компонентов фразы и контекста. Смысловая полнота высказывания в этом случае ощущается на подсознательном уровне и допускает мысленную экспликацию, возможности и полнота которой заложены на глубинном уровне смысловой структуры предложения. Однако при этом конструкция, возникшая в результате усечения компонентов, приобретает часто и новые дополнительные смыслы, новые коннотативные наслоения. В результате уже закрепившегося в языке использования такого рода усечения полных конструкций возникает необходимость проанализировать специфику подобных конструкций и закономерности их возникновения в речи.
          Итак, усеченные предложения (далее по тексту УК) - это такие предложения, которые, будучи представленными изолированно, вне ситуации, обнаруживают и смысловую незавершенность, сопровождаются интонацией недоговоренности, типа:
          Вскоре она заметила, что Королев обращается только к ней. Может, потому, что она считалась лучей чертежницей, а может…(КП, 26.06.98.)
          Такие предложения на письме всегда оформляются с помощью многоточия.
          Предпринятая мной попытка рассмотреть УК в коммуникативном аспекте способствовала выяснению устройства подобных конструкций с точки зрения их коммуникативного назначения, ради которого и существуют синтаксические средства языка. "Трудности коммуникативного исследования значительнее, чем исследования структурного. Ведь здесь теряет большую часть своей силы цементирующая роль языковой системы. Содержательные аспекты не предстают перед исследователем с той степенью ясности и отчетливости, что и сами языковые формы, их передающие. Мы начинаем анализировать сущности, которые относятся к более глубинным уровням языковой структуры", - справедливо отмечает Г. Г. Почепцов (мл.) [1, 30], считая центральным моментом организации языка коммуникативность, а не структурность.
          Уже не раз отмечалось функционирование УК преимущественно в разговорном стиле речи. Исследования показали, что прерывание синтаксической конструкции характерно для неподготовленной диалогической или монологической речи в условиях свободного общения ее участников. Крайне редко встречаются УК и в других стилях речи, и это нельзя считать характерным явлением.
          Являясь сферой функционирования УК, разговорная речь обладает рядом особенностей, только ей свойственных, проявляющихся на всех уровнях языковой системы. Этот набор ее собственных речевых атрибутов - результат длительного отбора и следствие коммуникативных условий, опирающихся на психологию устного речевого взаимодействия. Никакие другие стили речи не дают нам таких неограниченных возможностей в выборе внелексических средств, своеобразных, хотя и упрощенных, синтаксических конструкций, поскольку именно в устной речи допускается, а иногда и нормативно узаконивается не всегда безупречный выбор лексических единиц, нарушение логики изложения, отход от начатого сюжета и т.п. Если обратить внимание на то, что к особым условиям общения относятся отсутствие предварительного обдумывания высказывания и связанное с этим отсутствие предварительного отбора языкового материала, динамичность речевого акта, то станет ясно, почему в разговорной речи мы так часто сталкиваемся с УК. Коммуниканты в условиях разговорной речи чувствуют себя непринужденно, не испытывая на себе жестких рамок: они могут позволить себе допускать паузы, оговорки, повторы, использовать эллипсис, незаконченные построения, предложения с нарушением традиционных синтаксических связей. Попробуем проанализировать, какие же факторы вынуждают говорящего использовать именно усеченную конструкцию. Коммуникативно-семантические вариации основной конструкции во многом обусловлены целями информации, субъективными экстралингвистическими причинами (личные склонности говорящего употреблять те или иные языковые средства, ситуация, информированность слушателя, неожиданный переход мысли и др.). И опираясь на то, что уже известно собеседнику, раскрыть скрытые смыслы высказывания - вот основная задача адресата, очень непростая задача, находящаяся не столько в области лингвистики, сколько психолингвистики и даже психологии. При определении роли говорящего содержание высказывания служит материалом для формирования единого структурно-семантического целого. Все лексические компоненты, вербализованные в УК, играют решающую роль. Сложность обнаружения интенции говорящего связана в первую очередь со сложностью самого объекта анализа: чем менее определен общий смысл УК, тем она многозначнее, тем труднее доказать, что именно это, а не другое значение является основным, доминирующим, тем труднее реализовать коммуникативную задачу высказывания. По моему мнению, особая композиционная организация произведения, сквозь которую мы видим незримо присутствующего автора, с приданием повествованию характера объективности или же характера взволнованного рассказа небеспристрастного очевидца имеет место в любом художественном произведении. На самом деле, нельзя не согласиться, что любое словесно оформленное речение является проводником каких-то мыслей автора. Понятно, что они не всегда могут полностью и окончательно быть выражены в одной фразе. Следовательно, недоговоренность фразы передает нечто большее, чем синтаксически законченное построение. Она является не столько выражением авторской идеи, сколько средством проникновения в нее, причем не только для адресата, но иногда и для самого говорящего основная мысль может быть процессом постижения (см. приведенные примеры "додумывания" фразы). Кроме того, именно замыслом говорящего продиктована та или иная оформленность предложения, и, в частности, его усеченность (но поскольку речь идет о взаимодействии двух участников коммуникации, нельзя забывать и о роли адресата в процессе формирования УК, т.е. о тех случаях, когда фраза перебивается собеседником - назовем их "ненамеренное усечение").
          Рассматривая УК, созданные по инициативе говорящего, следует подчеркнуть, что формы проявления интенции говорящего разнообразны. Мысль может быть выражена прямо, а также намеком, предполагающим мыслительную работу адресата. Именно последний вариант дает богатую "почву" для возникновения УК: посредством его может выражаться нежелание автора называть вещи своими именами, "спохватывание", недоверие к собеседнику, сомнение в его внимательности. Кроме того, намеренное создание УК может быть продиктовано очевидностью, банальностью сообщаемого, не требующей обязательного продолжения, переключением мысли.
          Другой тип УК, который нами намечен выше, можно назвать ненамеренным усечением. Такие конструкции возникают либо под влиянием адресата (он нетерпелив, эмоционален, ему ясен смысл сообщаемого или он не согласен с говорящим - и он перебивает его), либо под влиянием субъективных причин, к числу которых можно отнести влияние эмоционального состояния говорящего (волнение, гнев, страх и др.), несформированность мысли или неумение ее выразить, неосведомленность, а также физиологическое состояние говорящего (забывчивость, сон, смерть).
          Говоря о разговорном синтаксисе, следует отметить, что в зависимости от содержания высказывания, ситуации, уровня развития участников речевого акта используемые в разговорной речи синтаксические структуры могут приобретать индивидуальный характер, в них, как известно, преобладает использование диалога и, что немаловажно, перерывов в речи, вызванных разными причинами (подыскиванием нужного слова, волнением говорящего, неожиданным переходом от одной мысли к другой и т.д.). Можно даже, хотя и с натяжкой, сказать, что во многих рассмотренных примерах максимальным "проявлением" таких пауз, на наш взгляд, и являются УК. Это доказывает их частое сосуществование в одном отрезке текста, когда информативные потенции и чувства говорящего представлены по нарастающей, а также возможность объединения расположенных "через паузу" синтаксических конструкций в единое целое:

          - ... Я полагаю, что обязанность честного человека быть вполне откровенным с теми... с теми людьми, которые... словом, с близкими ему людьми, а потому я ... я намерен...
          Но тут красноречие изменило Аркадию.
          (И. С. Тургенев. Отцы и дети)
          - Что такое? - спросил Базарова Николай Петрович?
          - Нет... Они в поле уехали... да я и не боюсь их... а вот Павел Петрович... Мне показалось...
          (Там же)

          На пути каждой из нас встречается мужчина, которого хотелось бы видеть своим любовником. Но когда доходит до дела... Мы, верные жены, явно не излучаем желание. ("Домашний очаг", март 98г.)

          Как уже отмечалось, разговорная речь вследствие своей неподготовленности обладает более простым синтаксисом. Однако это дает ей и некоторые преимущества: в ней больше непосредственности, живого чувства. Эмоционально-экспрессивное богатство разговорной речи непосредственно связано с функционированием в ней УК (об этом ниже), в ней отмечается преобладание ярких коротких предложений, быстрота речевой реакции объясняет разнообразие "неполноты" синтаксических конструкций, напрямую связанной с целями высказывания и типами речевых актов.
          Редкое употребление побудительных предложений среди УК, на наш взгляд, объясняется коммуникативной задачей высказывания. В случае, когда говорящий просит, требует чего-либо, он более заинтересован в максимальной ясности сказанного, и не позволяет допускать двусмысленность в восприятии своего желания. Поэтому он будет строить высказывание так, чтобы оно не содержало недомолвок, будет подкреплять его усиливающими экспрессию жестами и др.
          Элементы разговорного синтаксиса присущи не только устной речи, диалогической речи в художественной прозе и драматургии, но и произведениям эпистолярного жанра - особенно семейным и дружеским письмам с "домашним" и вообще бытовым содержанием, обязательно предполагающим неофициальность, непринужденность отношений с адресатом. Именно поэтому такого рода письма сохраняют все внешние приметы интимно-дружеского общения: ассоциативность речевой цепи, обилие коротких вопросительных фраз и упрощенность их структуры, игра со словом, прозвища и, конечно, прерывистость синтаксических конструкций.
          "... Это будет наше последнее свидание, и все будет кончено, если... Приходите"
          (И. С. Тургенев. Рудин. Из письма)
          Мне смешно: вчера я сердилась на Андрея Петровича, на него, я даже назвала его господин Инсаров, а сегодня...
          (И. С. Тургенев. Накануне. Дневник Елены)
          Итак, употребление усеченных конструкций - регулярный факт в современном русском языке, сложившийся под влиянием тенденции к экономии языковых средств. Организация таких конструкций может быть продиктована замыслом говорящего (намеренное усечение), а может быть сформирована под влиянием адресата или следующих субъективных причин: эмоционального состояния говорящего, несформированности мысли или неумения ее выразить, неосведомленности, физического состояния. Следствием этого процесса является не только экономия речевых средств, но и появление в языке конструкций, нагруженных новыми синтаксическими и прагматическими смыслами, усиливающими их воздействие на адресата, а также обогащение языка новыми синтаксическими средствами, определяемое существованием существующих "полных" вариантов.